– Что?
– Это означает одно. Выучи стихи, а потом возьми и докажи училке свою начитанность. Поведай ей о письме поэта своему другу. Она тебе тут же пятерку поставит. За внеклассное чтение.
– Сколько он должен был тому безалаберному? – просияв, спросил Гарик.
– Две сто, – напоминаю ему, а про себя думаю – вряд ли теперь его преподаватель захочет продолжать терроризировать меня своими вызовами в школу.
– И вообще, Гарик, тебе нужно больше читать Александра Сергеевича. Тем более, он писал о том, что тебя волнует больше всего на свете. “Мелки в наш век пошли людишки, х… уж нет, один х…шки”, – после этой цитаты Гарик чуть ли не впервые в жизни смотрел на своего родителя с нескрываемым удовольствием.
Да, не умеют учителя прививать детям любовь к чтению. Теперь уверен, Гарика от творчества Пушкина не оторвет даже последний боевик “Небесный огонь”. Того глядишь, после Пушкина он до прочих классиков дорвется.
– Гарик, Пушкин писал и другие замечательные произведения.
– А у нас есть?
– Шеститомник Пушкина издательства “Брокгауз и Ефрон” в твоем распоряжении. Он в библиотеке, третья полка снизу. Там полная “двадцатка” великих писателей.
– Мне пока только Пушкин надо, – отмахнулся от других писателей Гарик.
– Пару минут назад кто-то утверждал обратное. Видишь, значит твоя училка не такая уж дура, – медленно поднимаю авторитет педагога. – Ты бы слушал ее, она тебе одни пятерки начнет ставить. Будешь лучшим в классе.
– Я и так лучше всех, – отрезает Гарик. – Дерусь. Сегодня на уроке так Гавриле дал! Его из класса домой унесли.
– Кстати, у Пушкина есть поэма “Гаврилиада”, – продолжаю гнуть разговор в нужную сторону. – Только там вместо матюков точки стоят. Но ты парень грамотный в этом деле, сам догадаешься.
– Конечно, – окончательно успокоил меня сынок. – что я, дурной?
– Как Пушкин?
– Ну ладно. Не выступай. Он тоже не дурак. Это понял. А что он еще интересного писал? Моя литературоведческая лекция завершилась с приходом Сабины. Заслышав шаги супруги, я оборвал свое выступление на полуслове, и Гарик не успел узнать, чем именно прочищал пушки Савва Мудищев.
– Мамочка,- бросился к освободившейся от зеленого из крема намордника Сабине Гарик, – я теперь буду учить стихи на память.
Супруга с нежностью посмотрела на меня.
– Рябов приехал.
– Пошли, сделаешь нам бутерброды,- немного просевшим голосом сказал я.
– Мамуля, я кино смотреть не буду. Пойду в библиотеку учить Пушкина, – сказал Гарик перед тем, как мы вышли в коридор.
По дороге в гостиную я окончательно понял, как была права Сабина, говоря о необходимости мужского воспитания. Разве жена способна за несколько минут вызвать бешеный приступ любви к поэзии у ненавидящего чтение Гарика? И она еще смела утверждать, что я плохой отец, мало внимания уделяю ребенку.