Скрипя зубами, я бухнула перед ним литровую кружку чая и выставила вазочку с конфетами. М-дя, это был очень опрометчивый с моей стороны шаг. Сморчок стрескал «Мишку косолапого» в одно рыло за две минуты, и еще фольгу облизал. Видимо, не такие большие оклады тут у ученых, если эта немощь схарчила за раз больше, чем Кабан с Плюшкой, вместе взятые, за целый день. Наконец светило, сыто рыгнув, откинулось на спинку стула, умиротворенно сложило руки на заметно округлившемся пузе и начало делиться со всеми присутствующими деталями биографии.
За свою долгую (судя по цвету волос, желтизне зубов и морщинам) жизнь Ырк попробовал себя на многочисленных поприщах. Он был лингвистом, математиком, ботаником, географом, собирателем фольклора и создателем нового вида борьбы, конезаводчиком, поэтом и художником. Не гнушался он и рабочими профессиями — в его трудовой книжке были записи о работе кузнецом, рудокопом, моряком, плотником. И это — только половина из всего пережитого, проще было назвать, чего он не умел делать. Но это не меняло дела: мне нужен был тренер по конному спорту и желательно — спец по выживанию в любой климатической зоне, начиная от пустыни и заканчивая тундрой. А эта мелочь явно не тянула на наемника из Иностранного легиона.
Когда наш гость на минутку замолчал, Сосискин откашлялся и деликатно спросил:
— Я дико извиняюсь, а кто вы, простите, по паспорту? Вернее, к какой расе вы принадлежите?
Ответ заставил меня уронить свою челюсть:
— А что, по мне не видно? Я орк.
Увидев наши с псом округлившиеся глаза, профессор кислых щей, слегка смущаясь, поведал, что родился он маленьким и слабеньким, его даже хотели бросить хищникам на обед, но родители не позволили. Ради сынишки они ушли из рода и посвятили все силы тому, чтобы он выжил. Ребенок долго не мог ходить, предки были заняты добыванием денег на лекарей и нашли ему няньку, банально выкрав у какого-то варрла гувернера отпрысков. Тот научил орка грамоте, и ребенок читал, чтобы не сойти с ума от скуки. Недостаток физической силы он компенсировал внезапно открывшимися выдающимися способностями. К двадцати годам отрок закончил все мыслимые и немыслимые местные учебные заведения и добился того, что воинственные соплеменники признали его Лучшим Сыном Степи. Ну а дальше последовало мировое признание. Короче, нам на голову свалился орк-вундеркинд, узнавший от своего коллеги, что команде охотников за редкостями требуется наставник.
Думать о том, как измельчали орки, мне не хотелось, достаточно было ржущего под столом кобеля, и я осторожно поинтересовалась: с чего научный руководитель решил, что тут базируется вуз, и какой предмет он в нем хочет преподавать? Знала бы, во что это выльется, прикусила бы себе язык. Пару часов сия пародия на единственного мужчину, которого мне не хотелось выпускать из постели, распиналась, какие университеты, академии, школы и просто богатые вельможи жаждут заполучить его, и выкладывала из торбы свитки с печатями, ленточки с орденами, кубки, тарелки, перстни и прочее наградное барахло. В уши мне жужжали Кровавый и Тайка, угрожая уйти от меня, если я вздумаю отказать от места национальному достоянию Изменчивого. Голова начала раскалываться, и тут эта пакость заявила, что в настоящее время он увлекся алхимией.