В залитом солнцем дворике театра земля была устлана татами. От угольных жаровен поднималось тепло. Зрители группками сидели и болтали. Перед ними находилась сцена, состоявшая из длинных деревянных перекладин, с которых свисала черные занавеси, скрывающие кукловодов, чтецов и музыкантов. Мидори повела Хирату к местам для избранной публики, где прямо перед сценой сидели богато разодетые дамы, их служанки и охранники.
— Там в конце госпожа Ишитэру. — Мидори вдруг замялась, в ее лице появилась неуверенность. — Хирата-сан, простите, что я вмешиваюсь, но… должна предупредить вас, будьте осторожны. Наверняка не знаю, но…
В этот момент госпожа Ишитэру обернулась и поймала взгляд Хираты.
У нее было длинное, сужающееся книзу лицо, нос с горбинкой и узкие, приподнятые к вискам глаза — классическая красавица с древних картин… или дешевых листков, рекламирующих проституток из квартала удовольствий Ёсивара. Все в ней отражало эту странную комбинацию великосветского лоска и низменной чувственности. Красная помада была изящно наложена на пухлые губы, ярко выделяющиеся на покрытом белой пудрой лице. Ее прическа — волосы были подняты на висках и спускались длинными прядями на спину — была простой и строгой, однако скреплялась замысловатыми украшениями из цветов и гребней в стиле дорогой проститутки. Темно-красное парчовое кимоно по последней откровенной моде было приспущено на плечах — высокая стройная шея пленяла чистотой и невинностью. Взгляд Ишитэру казался отстраненным, но в то же время лукавым и понимающим.
Хирата почувствовал, как у него задрожали колени, смущение опалило тело жаром. Он как лунатик двинулся в сторону госпожи Ишитэру, едва осознавая, что Мидори представляет его и объясняет причину появления здесь. Все вокруг расплывалось тенями, и только образ Ишитэру оставался живым и четким. От сильного возбуждения у Хираты закаменело в паху. Никогда прежде его так явно не влекло к женщине.
Госпожа Ишитэру говорила манерно, как всякая высокородная дама:
— …рада познакомиться с вами… Конечно, я помогу вам в расследовании любым доступным мне способом…
Ее хрипловатый голос проникал в душу Хираты подобно черному, ядовитому дыму. Ишитэру подняла веер, прикрыла нижнюю часть лица, опустила глаза и чуть склонила голову. Она пригласила Хирату сесть рядом. Он повиновался и рассеянно посмотрел на Мидори, когда та взяла у него поднос и стала с печальным видом раздавать всем закуску. Потом Хирата забыл о ней напрочь.
— Мне бы… я хотел бы знать… — пробормотал он, пытаясь собраться с духом. Духи госпожи Ишитэру обволакивали Хирату сильным горько-сладким ароматом экзотических цветов. Он с ужасом ощущал свои остриженные волосы — маскировка, спасшая ему жизнь в Нагасаки, делала его похожим больше на крестьянина, чем на самурая. — Каковы были ваши отношения с госпожой Харумэ?