В этом новом, наитончайшем блаженстве, в покое, пришедшем на смену познанию, не было ни «я», ни «ты», а существовал только третий, нереализованный восторг, восторг существования не поодиночке, а в соединении существа «я» и существа «она» в одно новое целое, в новое, райское единство, обретенное от этой двойственности.
Как можно было сказать: «Я люблю тебя», если и «я», и «ты» перестали существовать, если они оба стали совсем другими и превратились в новое существо, в котором царило молчание, поскольку не было вопросов, на которые нужно было отвечать, где все совершенно и едино. Речь может существовать только между разными частями. А в идеальном Единстве царит только идеальная тишина блаженства.
На следующий день они сочетались законным браком, и она сделала так, как он просил ее – написала отцу и матери. Мать ответила письмом, отец промолчал.
Она не вернулась в школу. Она жила с Биркиным в его квартиле или на мельнице, переезжая вместе с ним, когда переезжал он. И она не видела никого, кроме Гудрун и Джеральда. Она смотрела на все странными, удивленными глазами, но казалось, уже начинала что-то понимать.
Однажды днем они с Джеральдом разговаривали в уютном кабинете на мельнице. Руперт еще не вернулся домой.
– Ты счастлива? – улыбаясь, спросил ее Джеральд.
– Очень! – воскликнула она взволнованно и слегка поежилась.
– Да, это видно.
– Правда? – удивленно воскликнула Урсула.
Он посмотрел на нее с полной смысла улыбкой.
– Да, безусловно.
Она была польщена. На мгновение она задумалась.
– А видно, что Руперт также счастлив?
Он прикрыл глаза и отвел взгляд в сторону.
– О да, – ответил он.
– Правда?
– Да.
Он притих, как будто существовало что-то, о чем он не собирался говорить. Он казался грустным.
Она очень чутко поняла намек. Она здала вопрос, который он хотел, чтобы она задала.
– А почему бы тебе тоже не стать счастливым? – спросила она. – У тебя может быть то же самое.
Он на мгновение помедлил.
– С Гудрун? – спросил он.
– Да! – ответила она и ее глаза загорелись. Но было какое-то странное напряжение, стесненность, словно они выдавали желаемое за действительное.
– Ты думаешь, что Гудрун получит меня и будет счастлива? – спросил он.
– Да, я уверена! – воскликнула она.
Ее глаза округлились от восторга. Однако в глубине души она чувствовала стеснение, она понимала, что немного давит.
– О, я так рада, – добавила она.
Он улыбнулся.
– Чему ты так радуешься? – спросил он.
– Я радуюсь за нее, – ответила она. – Я уверена, что ты… что ты как раз тот мужчина, который ей нужен.
– Правда? – спросил он. – И ты думаешь, что она согласится с тобой?