Полынь (Друнина) - страница 15

На первую страницу
Комбат мой качает висками седыми:
— Мы были тогда, как щенки, молодыми,
И смерть, как ни странно, казалась нам проще —
Подумаешь, пули невидимый росчерк!
Комбат, что с тобой? Ты не нравишься мне!
Забыл ты, что мы и сейчас на войне.
Что годы, как взводы, идут в наступленье…
А ты примиряешься с мыслью о плене —
О плене, в который нас время берет…
А может, скомандовать сердцу: «Вперед!»
А может быть, встать, как у той переправы?
Плевать, что скрипят, как протезы, суставы!
Он чиркает спичкой, он прячется в дыме,
Он молча качает висками седыми…

«Я, признаться, сберечь не сумела шинели…»

Я, признаться, сберечь не сумела шинели
На пальто перешили служивую мне.
Было трудное время. К тому же хотели
Мы скорее забыть о войне.
Я пальто из шинели давно износила,
Подарила я дочке с пилотки звезду.
Но коль сердце мое тебе нужно, Россия,
Ты возьми его, как в сорок первом году!

ЗВАНЫЙ ОБЕД

Екатерине Новиковой — «Гвардии Катюше»

Над Россией шумели крыла похоронок,
Как теперь воробьиные крылья шумят.
Нас в дивизии было шестнадцать девчонок,
Только четверо нас возвратилось назад.
Через тысячу лет, через тысячу бед
Собрались ветераны на званый обед.
Собрались мы у Галки в отдельной квартире,
Галка-снайпер — все та же: веснушки, вихры.
Мы, понятно, сварили картошку в мундире,
А Таисия где-то стрельнула махры.
Тася-Тасенька, младший сержант, повариха.
Раздобрела чуток, но все так же легка.
Как плясала ты лихо!
Как рыдала ты тихо,
Обнимая убитого паренька…
Здравствуй, Любка-радист!
Все рвалась ты из штаба,
Все терзала начальство:
«Хочу в батальон!»
Помнишь батю?
Тебя пропесочивал он:
— Что мне делать с отчаянной этою бабой.
Ей, подумайте, полк уже кажется тылом!
Ничего, погарцуешь и здесь, стригунок!—
…Как теперь ты, Любаша?
Небось поостыла
На бессчетных ухабах житейских дорог?..
А меня в батальоне всегда величали
Лишь «помощником смерти»—
Как всех медсестер…
Как живу я теперь?
Как корабль на причале —
Не хватает тайфунов и снится простор…
Нас в дивизии было шестнадцать девчонок,
Только четверо нас возвратилось назад.
Над Россией шумели крыла похоронок,
Как теперь воробьиные крылья шумят.
Если мы уцелели — не наша вина:
У тебя не просили пощады, Война!

«Все грущу о шинели…»

Все грущу о шинели,
Вижу дымные сны —
Нет, меня не сумели
Возвратить из войны.
Дни летят, словно пули,
Как снаряды — года…
До сих пор не вернули,
Не вернут никогда.
И куда же мне деться?—
Друг убит на войне,
А замолкшее сердце
Стало биться во мне.

НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ

Пролетели дни, как полустанки,
Где он, черный сорок первый год?—
Кони, атакующие танки,
Над Москвой горящий небосвод?
А снега белы, как маскхалаты,
Следующая страница