Полынь (Друнина) - страница 20

На первую страницу
Но если б поменялись мы местами,
То в этот вечер, в этот самый час,
Бледнея, с горлом, судорогой сжатым,
Губами, что вдруг сделались сухи,
Мы, чудом уцелевшие солдаты,
Читали б ваши юные стихи.

МОЙ КОМИССАР

Не в войну, не в бою,
Не в землянке санвзвода —
В наши мирные дни,
В наши мирные годы
Умирал комиссар…
Что я сделать могла?..
То кричал он в бреду:
— Поднимайтесь, ребята!—
То, в сознанье придя.
Бормотал виновато:
— Вот какие, сестренка, дела…
До сих пор он во мне
Еще видел сестренку —
Ту, что в первом бою
Схоронилась в воронку,
А потом стала «справным бойцом»,
Потому что всегда впереди,
Словно знамя,
Был седой человек
С молодыми глазами
И отмеченным шрамом лицом.
След гражданской войны —
Шрам от сабли над бровью…
Может быть, в сорок первом,
В снегах Подмосковья
Снова видел он юность свою
В угловатой девчонке —
Ершистом подростке,
За которым тревожно,
Внимательно, жестко
Все следил краем глаза в бою…
Не в эпохе,
Военным пожаром объятой,
Не от раны в бою —
От болезни проклятой
Умирал комиссар…
Что я сделать могла?..
То кричал он, забывшись:
— За мною, ребята!—
То, в себя приходя,
Бормотал виновато:
— Вот какие, сестренка, дела…
Да, солдаты!
Нам выпала трудная участь —
Провожать командиров,
Бессилием мучась:
Может, это больней, чем в бою?..
Если б родину вновь
Охватили пожары,
Попросила б направить меня
В комиссары,
Попросилась бы в юность свою!

НА ВЕЧЕРЕ ПАМЯТИ СЕМЕНА ГУДЗЕНКО

Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
С. Гудзенко
Мы не трусы. За жизнь заплатили хорошую цену.
 А стоим за кулисами робки, строги и тихи.
Так волнуемся, будто впервые выходим на сцену —
Мы, солдаты, читаем ушедшего друга стихи.
Я и впрямь разреветься на той трибуне готова.
Только слышу твой голос: «Не надо, сестренка,
                                                                                  держись!»
Был ты весел и смел, кареглазый наш
                                                                       правофланговый,
По тебе мы равнялись всю юность, всю зрелость,
                                                                                           всю жизнь.
И в житейских боях мы, ей-богу, не прятались
                                                                                   в щели.
Молча шли напролом, стиснув зубы, сжигали мосты.
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией во всякое время чисты.

ПАМЯТИ ВЕРОНИКИ ТУШНОВОЙ

Прозрачных пальцев нервное сплетенье,
Крутой излом бровей, усталость век,
И голос — тихий, как сердцебиенье,—
Такой ты мне запомнилась навек.
Следующая страница