— Ну, и что же, господин ротмистр?
— Обругал себя, что дураку поверил. Разве девица так хорошо умеет ездить на коне, да на каком коне! Ведь твой Алкид — чёрт. Право! А как ты махал своею саблею: что ни взмах, то француз. Если бы собрать наших девиц да показать им, как сражаются, с ними бы сейчас обморок. Уж знаю я девичью храбрость: курицу повар станет резать, а с девицей сейчас истерика.
— Не все такие, Пётр Петрович, есть и храбрые.
— Храбры они с горничными ругаться, — протестовал Пётр Петрович.
В барак вошёл Сергей Гарин, он был чем-то встревожен.
— Что ты такой кислый, или лимон съел? — встретил его ротмистр.
— Главнокомандующий уехал, — хмуро ответил князь.
— Как, когда? — почти в один голос спросили молодой казак и Зарницкий.
— Да недавно, собрался, сел в телегу и уехал.
— Прощай, значит, счастливо оставаться. Стало быть, теперь мы без главнокомандующего? — спросил ротмистр.
— Каменский передал своё начальство графу Буксгевдену, — ответил Гарин.
— Стало быть, наш старик тю-тю…
— Отъезд фельдмаршала поразил и удивил всю армию, — сказал князь Сергей.
И он сказал правду: все удивлены были, начиная с солдата и кончая генералом. Не пробыв в армии недели, граф Каменский покинул её в самую трудную минуту. Что заставило его это сделать? «С самого приезда своего в армию фельдмаршал Каменский, никого в ней не зная, никому не доверяя, входил в самые мелочные распоряжения, лично отправлял курьеров, своеручно писал маршруты и заносил копии повелений своих в журнал исходящих дел, ездил от одной дивизии к другой, давая встречаемым на пути полкам повеления мимо прямых начальников их. Бремя забот и ответственности, усугубляемое частыми порывами гнева, подавило старца, лишило его сна и доверенности к самому себе».[45]
Несмотря на просьбы и протесты некоторых генералов, главнокомандующий ночью выехал из главной квартиры, говоря, что не хочет потерять прежней славы своей и умывает себе руки и оставляет армию.
Фельдмаршал уехал в Остроленск и оттуда, между прочим, писал императору: «Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остался, что не мог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения Вашего о том ожидать буду здесь при госпитале, дабы не играть роль писарскую, а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведёт, что ослепши отъехал от армии; таковых, как я, в России тысячи».
Граф Каменский получил дозволение от государя ехать в деревню.
Беннигсен остался в Пултуске, несмотря на повеление главнокомандующего идти обратно в Россию. Храбрый генерал решился ожидать неприятеля в занятой им позиции. Корпус Беннигсена состоял из сорока тысяч и примыкал левым крылом к Пултуску. Четырнадцатого декабря Беннигсен жестоко поразил маршала Лана, который хотел выбить его из занятой им позиции.