– Не торопись возвращаться, – крикнулъ ему вслѣдъ совѣтникъ. – Я не буду переодѣваться раньше восьми часовъ.
Кети медленно приближалась впередъ, надѣясь, что совѣтникъ выйдетъ въ садъ, но онъ машинально положилъ руки въ карманъ пальто и не двигался съ мѣста, внимательно осматривая великолѣпный паркъ, величественно растилавшійся передъ его глазами. Картина была дѣйствительно восхитительна: вся живописная мѣстность была какъ бы обтянута розовымъ газомъ отъ красноватаго оттѣнка вечерней зари, и только кое гдѣ еще ярко мерцали послѣдніе лучи заходящаго солнца.
Молодая дѣвушка замѣтила по движенію головы совѣтника, что глаза его не переставали блуждать по окрестностямъ, а отъ порывистаго, учащеннаго дыханія грудь его положительно дрожала, какъ въ лихорадкѣ. Она видѣла, какъ его правая рука судорожно сжалась, какъ онъ внезапно вздрогнулъ и провелъ лѣвою рукою по разгорѣвшимся щекамъ. По всей вѣроятности онъ боролся съ болѣзнью, которую старался преодолѣть, чтобы не разстроить вечерняго торжества.
Кети ускорила шаги; совѣтникъ обернулся.
– Твоя головная боль усилилась? – спросила она съ участіемъ.
– Да, и къ тому-же я чувствую сильное головокруженіе, – отвѣтилъ онъ не твердымъ голосомъ, и надвинулъ шляпу на глаза. – Ничего нѣтъ мудренаго! Если-бъ я только зналъ, сколько хлопотъ и непріятностей связано съ празднованіемъ этого дѣвичника, то навѣрное не сталъ бы затѣвать его. Эти глупыя головы рабочихъ ничего не съумѣли сдѣлать, какъ слѣдуетъ, такъ что все, что они слѣпили и сколотили въ недѣлю моего отсутствія, нужно было содрать и вновь сдѣлать въ нѣсколько часовъ. Очень весело теперь возиться до послѣднѣй минуты и вбивать гвозди въ тотъ моментъ, когда долженъ взвиться занавѣсъ.
Разсерженный хозяинъ спустился со ступеней и медленно пошелъ, точно передъ его глазами все кружилось.
– Не принести-ли тебѣ стаканъ сельтерской воды? – спросила Кети, останавливаясь на порогѣ. – Не лучше-ли, чѣмъ такъ страдать, послать въ городъ за докторомъ?
– Нѣтъ, Кети, благодарю тебя, – возразилъ онъ ласковымъ тономъ, обращая свои влажные глаза на стройную фигуру молодой дѣвушки. – Впрочемъ напрасно было бы посылать за Брукомъ; онъ такъ занятъ постоянной практикой, что и послѣ завтра его придется вести къ вѣнцу отъ постели какого-нибудь больнаго.
Насмѣшливая улыбка скользнула по его губамъ.
– Самое лучшее лекарство – это мой прохладный, винный погребъ, – продолжалъ совѣтникъ, – я тотчасъ-же отправлюсь туда и займусь выборомъ самыхъ лучшихъ винъ для нашего ужина; холодный, свѣжій воздухъ благотворно подѣйствуетъ на мою голову.