В доме коммерции советника (Марлитт) - страница 99

Утренній визитъ какого-то посланнаго отъ двора и воскресный нарядъ тетушки сильно взволновали больную Генріэтту, которая не успокоилась до тѣхъ поръ, пока самъ докторъ не объявилъ ей о происшедшей перемѣнѣ въ его положеніи.

Въ сумерки Кети снова пришла навѣстить больную сестру и, молча, сидѣла у ея изголовья въ то время, какъ тетушка пошла сдѣлать нѣкоторыя распоряженія по хозяйству. На лицѣ Генріэтты отражались радость и счастіе и, хотя она молчала, исполняя приказаніе доктора, но ей видимо хотелось высказать сестрѣ все, что у нея было на сердцѣ. Однако она не вытерпѣла и спросила, приподнимая голову съ подушекъ: – скажи, пожалуйста, гдѣ-же Флора?

– Вѣдь, ты знаешь, бабушка прислала сказать, что визиты такъ одолѣваютъ ихъ сегодня, что положительно нѣтъ возможности вырваться изъ дома.

– Боже мой, ты говоришь мнѣ про бабушку! Богъ съ ней, я вовсе не желаю ее видѣть, пускай ее сидитъ себѣ съ гостями. Я спрашиваю про Флору! – возразила Генріэтта съ досадою. – Подумай только, что она должна теперь чувствовать! Какъ бы только Брукъ не зашелъ въ виллу на возвратномъ пути изъ города. – Здѣсь, передъ моими глазами, она должна предстать передъ нимъ и почувствовать все свое униженіе.

– Не волнуйся такъ, Генріэтта! – говорила Кети умоляющимъ голосомъ.

– Перестань, Кети, дай мнѣ высказаться! – сказала больная съ раздраженіемъ. – Я положительно не могу больше молчать, внутреннее волненіе душитъ меня и грозитъ разорвать всю мою грудь. – Она облокотилась на локоть и провела рукою по растрепавшимся, бѣлокурымъ волосамъ. – Помнишь, какъ Флора насмѣхалась надъ поѣздкой Брука, когда его вызвали по телеграфу и увѣряла, что онъ уѣхалъ на гулянье? Она даже подняла на смѣхъ Морица, говорившаго, что Брукъ поѣхалъ на консультацію къ тяжело-больному. Нѣтъ, если она и на колѣняхъ будетъ просить прощенія, то и тогда не заслужитъ полнаго забвенія своихъ дерзкихъ поступковъ. Мнѣ бы ужасно хотѣлось заглянуть теперь въ ея душу! Неужели она способна будетъ глядѣть ему прямо въ глаза?

Кети, молча, сидѣла, опустивъ глаза, точно чувствовала себя виноватою. Бѣдная Генріэтта и не знала, что Флора никогда не встрѣтится съ нимъ въ этомъ домѣ, такъ какъ дала обѣщаніе не ступать больше въ эту „ужасную хижину“. Она не знала тоже, что дорогой символъ брачнаго союза, это простенькое золотое колечко, давно лежало на днѣ рѣки, если только волны не успѣли унести его въ море.

– Что же ты молчишь, Кети! – ворчала Генріэтта. – Право, въ твоихъ жилахъ, вѣрно, течетъ рыбья кровь, что ты можешь оставаться хладнокровною. Правда, что заинтересованныя личности не близки твоему сердцу. Брукъ, напримѣръ, едва-ли занимаетъ тебя, – ты мало видишь его и рѣдко съ нимъ разговариваешь, но ты не разъ была свидѣтельницей дерзкаго поведенія Флоры, и часто слышала колкости и грубости, срывавшіяся съ ея губъ; – поэтому я думаю, что ты должна же имѣть хоть сколько нибудь чувства правосудія и жажды справедливаго наказанія и мщенія за всѣ обиды и оскорбленія!