— Похоже, на нем есть кровь и кожа, Джин. — Щелкает еще несколько раз.
Он наклоняется и проводит щупом под кроватью.
— Тут много всякой всячины, — говорит он. — Я бы не хотел ничего трогать, кроме ногтя.
Он передает Келли щуп, лезет в карман и выуживает оттуда пинцет и маленький пакетик для вещественных доказательств. Я наблюдаю, как он вытягивается, стараясь занимать как можно меньше места. Через мгновение он выпрямляется, держа в руке пакет:
— Здесь вполне может быть ДНК.
— Сколько ждать? — спрашиваю я.
Джин пожимает плечами:
— Сутки.
Я начинаю возражать, но он отмахивается от меня:
— Это и так курьерская скорость, Смоуки. Сутки, и точка.
Я вздыхаю:
— Ладно.
Он берет щуп у Келли и водит им над Шарлоттой: голова, шея, открытая брюшная полость, ноги. Встает.
— Я навскидку не вижу следов спермы на ее теле. Разумеется, кругом кровь.
Келли делает несколько фотографий.
— Полагаю, вашей ниточкой может стать ДНК на ногте, — говорит Джин мне. — И поскольку создается впечатление, что она сопротивлялась, я попрошу техников-криминалистов из полицейского управления с особой тщательностью искать следы, особенно на лифчике и трусиках.
— Это все?
— На данный момент все, лапонька, — отвечает Келли. — Но у ногтя есть потенциал, как ты думаешь?
— Да. Конечно. — Я смотрю на часы. Почти одиннадцать часов. — Мне надо идти, чтобы встретиться со специалистом по безопасности у себя дома, Келли. Ты оставайся здесь и жди экспертов. Джин, пожалуйста, сразу же займись ДНК.
— Обязательно.
Он смотрит на Шарлотту.
Она продолжает кричать, хотя и беззвучно.
— Как она? — спрашиваю я и слышу, до чего усталый у меня голос.
— Хорошо. Днем проснулась, мы немного посмотрели телевизор. Она помогала мне готовить ужин. Все нормально. Сейчас она спит.
— Элайна… — Я колеблюсь.
— Она может остаться здесь сегодня, Смоуки. Я сама хотела тебе предложить. К тому же ты, очевидно, очень устала, да и зачем ее будить.
Она меня понимает. Я чувствую себя виноватой. Но не настолько, чтобы отказаться от ее предложения.
— Спасибо. Я и в самом деле с ног валюсь. Но обещаю, это не войдет в привычку. И я позвоню ей утром.
— Выспись хорошенько, Смоуки.
По дороге я размышляю, смогла бы оставить Алексу с Элайной в таких же обстоятельствах или нет. Я стараюсь выбросить эту мысль из головы. «Засунуть бы ее в чулан, запереть дверь и продать дом вместе с чуланом», — мечтаю я и тем не менее все возвращаюсь и возвращаюсь к ней.
Я приезжаю домой в начале двенадцатого. Господи, не день, а настоящий марафон.
Томми уже на посту. Его пунктуальность меня не удивляет. Она не благоприобретенная черта, она составная часть его личности.