Затем я услышала свой крик. Крик, длящийся вечно, нескончаемый крик, ад на земле. Я выстрелила в Сэндса. Снова выстрелила. Я не собираюсь прекращать стрельбу, пока есть патроны. И тут…
— О Господи, Келли! — Мои глаза наполняются слезами. — Господи, Господи, прости меня!
Она берет меня за руку, качает головой.
— Ты не виновата, Смоуки. — Она сжимает мою руку. Почти до боли. — Честно. Ты тогда ничего не соображала.
Нет, я помню, как Келли ворвалась в дом, как увидела ее с пистолетом в руках. Я помню, как она приближалась ко мне с особой осторожностью, как просила положить пистолет на пол. Помню, как я кричала на нее. Как она приближалась ко мне. Я знала, что она хочет забрать у меня пистолет, и еще я знала, что не могу ей этого позволить. Мне еще нужно было приложить дуло к виску, выстрелить и умереть. Я заслужила смерть, потому что убила своего ребенка. Поэтому я сделала, как мне тогда казалось, единственно разумную вещь. Я направила пистолет на Келли и выстрелила.
Мне просто повезло, что кончились патроны. Думая об этом сейчас, я вспоминаю, что она даже не замедлила движения, продолжала двигаться ко мне, пока не подошла достаточно близко, чтобы забрать у меня пистолет и отбросить его в сторону. Что было после этого, я практически не помню.
— Я могла тебя убить, — шепчу я.
— Да нет. — Она снова улыбается. Улыбка по-прежнему печальная, но сквозь нее уже проглядывает та задорная Келли, которую я знаю. — Ты целилась мне в ногу.
— Келли, — я говорю это с укоризной, хотя и мягкой, — я все помню.
Я не целилась ей в ногу, я целилась ей в сердце.
Она наклоняется вперед и смотрит мне прямо в глаза:
— Смоуки, я доверяю тебе больше, чем доверяю кому-либо в этом мире. В этом смысле ничего не изменилось. Не знаю, что еще могу тебе сказать. Разве что я никогда больше не буду разговаривать с тобой на эту тему.
Я закрываю глаза.
— Кто знает!
Молчание.
— Я. Команда. Заместитель директора Джонс. Доктор Хиллстед. Больше никто. Джонс об этом позаботился.
«Вранье, — думаю я. — Они знают».
— Пока ты была в обмороке… Кстати, почти два часа.
Я чувствую, что она не все мне сказала.
— И что?
— Ну… тебе надо знать. Доктор Хиллстед знает о твоей реакции на это известие. Он, Дженни и остальные члены команды.
— Ты не сказала Джонсу?
Она отрицательно покачала головой.
— Почему?
Келли отпускает мою руку. Она выглядит смущенной, что для нее необычно. Встает и принимается ходить по палате.
— Я боюсь — мы все боимся, что, если расскажем, он все прихлопнет. Решит, что ты никогда не сможешь вернуться к работе. Вообще никогда. Мы знаем, ты и сама можешь принять такое решение. Но мы хотим, чтобы у тебя был выбор.