Ладно, нельзя же всю ночь просидеть на унитазе. Придется вставать. Черт с ней, с болью, потерплю, не такая уж она невыносимая. Вот только дышать почему-то было сложно, как будто я сильно простудилась. Я смыла и вышла из туалета. В двери было окошко. Выглянув, я увидела мужчину, сидящего напротив на пластмассовом стуле. Глаза у него были закрыты, рука на перевязи. Дверь в палату и его глаза открылись одновременно. Джосбери посмотрел на меня и встал.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, закрыв за собой дверь.
— Как девушка, чуть не утонувшая в Темзе.
Выглядел он смертельно уставшим. Интересно, сколько он тут просидел?
— Лучше пока не вставать, — сказал он. — Тебя пару часов назад накачали обезболивающим и успокоительным.
Может, поэтому казалось, что в голове у меня осиное гнездо, к тому же кем-то потревоженное.
— Что со мной?
— Поломала несколько ребер. Пара растяжений. И очень много гематом.
Вроде бы нормально.
— Это из-за меня? — поинтересовалась я, кивнув на перевязь.
Он пожал плечами — точнее, одним, здоровым плечом.
— Ну, ампутация мне пока не грозит. — Он попытался улыбнуться. — Твоя кроссовка у меня в машине.
Я опустила глаза.
— Кажется, я и вторую потеряла.
— Тогда оставлю ее себе как сувенир. — Улыбка его стала смелее.
— А что с Купером? — спросила я.
Бултыхаясь в реке, я не вспоминала о человеке, из-за которого там очутилась. Главное было выжить. А вот теперь…
Джосбери покачал головой.
— Пока не знаем. Но еще ведь рано. Мы и тебя бы не нашли, если бы…
— Я понимаю. — Этого, наверно, было мало. — Спасибо.
— Он погиб, Флинт. Выбраться должен был кто-то один.
— Я понимаю, — повторила я. Оно, наверно, и к лучшему. И все же… — Помнишь, что он сказал напоследок? Что это все подстава.
— Да все они так говорят! — Джосбери указал на кровать. — А теперь давай ложись. Утром приедет Талли, начнет кудахтать и быстро уморит тебя расспросами.
— Хорошо, только руки вымою.
В углу стояла раковина.
Он двинулся за мной.
— Лэйси, я бы не советовал…
Поздно — я уже стояла у раковины. И смотрела в зеркало. И видела лицо, которое не было мне знакомо.
Я отшатнулась, как будто чужое лицо исчезнет, если на него не смотреть. Но оно не исчезало — я поняла это по глазам Джосбери. Я прикрыла этот ужас руками, спрятала его. В следующую секунду он обнял меня, и я смогла всласть выплакаться в темно-серую толстовку.
— Это на девяносто процентов поверхностные повреждения, — сказал он мне на ухо. — Так врач сказал. В основном просто синяки и отеки. Пройдет за пару недель.
Но я не могла сдержать слезы.
— Ты, наверное, ударилась лицом. Слава богу, что хоть шлем не сняла.