— Алиби обнаружится, — заверила я ее. — Мы только что говорили. Она не звонила Шарлотте и не ходила к ней в то утро. Убийца снова прикрылся ею. Я уверена. Это женщина.
— Стеннинг звонил! — крикнул кто-то из другого конца диспетчерской. — Застрял в пробке.
— Подождите-ка! — вклинился Андерсон. — Аманду Вестон изнасиловали. Мы нашли на ее теле следы спермы. Спермы Купера.
— Купер же жил с какой-то женщиной, — напомнила Таллок. — Если верить тому бродяге, с которым говорила Лэйси. И мы эту женщину пока не нашли. Если они занимались сексом, то сожительнице ничего не стоило сохранить презерватив. Помните, патологоанатом нашел следы спермицида?
Все закивали. Телефон снова зазвонил.
— Мы не знаем наверняка, насиловали ли Аманду Вестон, — сказала Майзон. — По крайней мере, в общепринятом смысле. Но мы наверняка знаем, что в нее затолкали огромную деревяшку. Это могла сделать и женщина.
— Но почему именно матери? — недоуменно воскликнул Андерсон. — Не понимаю.
И тут меня прорвало.
— Не понимаешь, да?! А я вот прекрасно понимаю. Если бы ты мне серьезно насолил, а я была бы немножко не в своем уме, то тебя лично я бы не тронула. Нет, это было бы слишком великодушно. Я бы убила человека, чья смерть тебя доконает. Может быть, твою трехлетнюю дочку.
— Тише ты, Флинт, — пробормотал Андерсон.
В воздухе повисло нервное напряжение.
— А если бы у тебя не было дочки, то другую женщину, которую мужчины обычно берегут.
— Мать, — сказала Таллок с таким видом, будто проглотила персиковую косточку.
— Вот именно. Если честно, я так, навскидку, даже не могу придумать лучшей мести, чем распороть живот матери обидчика.
— Ладно, ладно. — Андерсон примирительно поднял руки. — Я просто хотел сказать, что это, по-моему, чересчур.
— Изнасилование меняет женщину, — сказала я. Убедившись, что меня слушают, я продолжала: — Жертвы изнасилований потом говорят о себе до и о себе после, как будто это два разных человека.
— Мы с таким сталкивались, — согласился Андерсон. — Но это еще…
— Я говорю не о депрессии и истериках. Жертвы изнасилований употребляют вполне конкретные термины. Они говорят, что насильники убивают тех женщин, которыми они были, и им приходится становиться кем-то другим.
— Да, но при этом…
Таллок жестом велела ему помолчать.
— Продолжай, Лэйси.
— Остаток жизни они проводят в постоянном страхе. Они боятся темноты, боятся оставаться одни, боятся странных звуков, незнакомцев, толпы…
— То есть всего, — подытожила Майзон.
— Да, — сказала я. — После изнасилования вся жизнь женщины подчиняется страху. — Я запнулась, не зная, куда заведет эта тирада. — Простите. Я несу полный вздор.