Джосбери доцедил свой янтарный напиток.
— Иногда Рич просто приходил к нам со своими дружками, будил нас и… С дружков он даже денег не брал. Они нас имели по очереди. Поэтому я теперь так хочу попасть в «сапфировый отряд». Потому что я все это пережила на собственной шкуре.
Джосбери встал и налил себе еще.
— Так бы оно и продолжалось до первой передозировки или некачественной партии…
— Если бы не… — подсказал он.
— Если бы я не встретила одну девушку.
Джосбери выпрямился, ловя каждое слово.
— Она однажды просто появилась в моей жизни. Примерно моего возраста, может, на год младше, и очень наивная. Ничего не знала о законах улицы. Не такая, как все. Собранная.
— В каком смысле?
— Она не принимала наркотики. Не якшалась с Ричи и его дружками. Не знаю даже, как сказать… Она была не безнадежна.
— Продолжай.
— Она кое-кого искала. Другую девушку. Везде носила с собой ее фотографию. Целыми днями бродила по Лондону и спрашивала у бродяг, не видел ли ее кто.
— А она тебе говорила, кто это?
— Нет. Она о себе мало рассказывала. Я знала, что она тоже выросла без семьи и что ей тоже податься было некуда.
— Как ее звали?
— Я называла ее Тик.
— Тик? — нахмурился Джосбери.
— Бродяги редко обращаются друг к другу по именам из паспортов. В основном они от кого-то или чего-то прячутся. У всех есть прозвища. Она представилась как Тик, и я ее так и называла.
— Думаешь, это была Виктория Луэлин?
— Думаю, да. Но, поверь, она совершенно не была похожа на девочку с фотографии. Во-первых, волосы гораздо длиннее, во-вторых, русые, пепельного оттенка. Одевалась скромно, не красилась. Никогда. И вообще она была какая-то… утонченная, что ли. Не то что малолетняя валлийская оторва.
— А акцент у нее был?
— Возможно.
Он недоверчиво вскинул бровь.
— Слушай, я тогда жила как во сне. Я не знаю, с каким акцентом я в то время говорила, не то что она. Помню только приятный, негромкий голос.
— Ладно-ладно, не сердись. Что с ней случилось потом?
— Думаю… Мне сложно восстановить хронологию, я столько времени проводила в беспамятстве… Но она, кажется, нашла девушку, которую искала, и ни к чему хорошему это не привело.
— Девушка оказалась мертва? Тогда все совпадает. Мы же знаем, что Кэти погибла примерно…
Я помотала головой.
— Не думаю. Я помню, как однажды ночью вернулась и увидела, что с Тик произошла перемена. Из нее как будто выкачали всю энергию, но при этом она не горевала. По улицам она больше не ходила, сидела все время в четырех стенах и о чем-то думала. О чем-то невеселом. Когда я пыталась ее подбодрить, говорила, что нельзя сдаваться, она отвечала, что это все бессмысленно и некоторые люди просто не хотят, чтобы их нашли.