Мой дедушка был вишней (Нанетти) - страница 32

— А что? Что я такого говорю? Ты только не начинай, хватит мне этих снизу… Видишь их? Их послал муниципалитет, чтобы срубить вишню. Но сначала они должны…

Дедушка пошевелился и чуть не упал. Мама закричала. Тогда к нам подошел полицейский:

— Вы знаете его?

— Это мой отец, — ответила мама и заплакала. Дедушка теперь смотрел вдаль и, казалось, уже не замечал никого.

С тех пор прошло три года, но я до сих пор помню все до единой детали. Помню, что, когда мама это сказала, все перестали говорить и уставились на нас. Фотограф схватил камеру, папа поднял руку, и раздался щелчок вспышки. Папа выругался и обнял маму за плечи.

— Примерно полчаса назад нам позвонила одна синьора. Она увидела, как ваш отец лезет на дерево с гусыней на плечах. Она позвала его, но он стал кричать. С тех пор как мы сюда приехали, пытаемся убедить его спуститься, но он начинает волноваться, и мы боимся, что он упадет… Может, у вас получится, потому что врачи спешат: их вызвали уже под конец рабочего дня.

Мама вытерла слезы и подошла к дереву.

— Папа, это Феличита.

— Вижу, не слепой, — сказал дедушка.

— Прошу тебя, спускайся.

— Сначала пусть подпишут бумагу, что не возьмут землю и не тронут вишню.

Мама стиснула руки.

— Хорошо, папа, они подпишут.

— Нет, я хочу это видеть.

Папа сказал что-то полицейскому, тот вынул из кармана блокнот и начал писать.

— Доволен? Бумага тут, теперь мы заберем ее.

Дедушка не ответил. Тогда какой-то человек приставил к дереву лестницу и полез наверх, но дедушка снял башмак и сказал ему:

— Только приблизься, проломлю тебе башку — это такая же правда, как и то, что меня зовут Оттавиано!

Я рассмеялся.

— Давай, Тонино, забирайся ко мне! — закричал дедушка. Теперь он был весел, и я не понимал, что делать.

— Ты спустишься, если Тонино залезет к тебе? — спросила мама. Дедушка кивнул, и я полез на дерево.

— Иди ко мне, — сказал мне дедушка.

Я посмотрел на маму, а она помотала головой.

— Дедушка, мы должны спуститься, пора есть.

— Твоя правда. Ну, значит, потом вернемся обратно.

Дедушка не хотел оставлять Альфонсину, он посадил ее к себе на спину и, цепляясь за ветки, постепенно спустился вниз. Когда мы очутились на земле, раздались аплодисменты, фотограф снова щелкнул фотоаппаратом, а папа снова выругался.

— Ну что, идем? — спросил дедушка. — Я проголодался.

Папа велел маме идти к машине, а сам остался поговорить с полицейским и людьми в белом.

На следующий день, когда мы собирались завтракать, мама сказала дедушке, что отвезет его в деревню.

— Как здорово! Значит, сегодня я не пойду в школу?

— Нет, ты пойдешь в школу.