Николай был хорошо знаком с декабристскими проектами «освобождения крестьян» и имел их даже в типографски напечатанном виде. За исключением экстремистского проекта Пестеля, в них предусматривалось освобождение крестьян с недостаточными для прокормления наделами. Декабристы явно преследовали цель вышвырнуть крестьян с земли. Создавая прекраснодушные декларация в сферах политических, в земельном вопросе декабристы действовали достаточно грубо; «освобождение» оборачивалось батрачеством и пролетаризацией. Настоящей, а не идеологической свободой тут и не пахло. Неразвитый русский город не смог бы принять «освобожденную» крестьянскую массу. Обезземеленное крестьянство превращалось в социальное взрывчатое вещество, пострашнее любой вражеской армии.
Среди немногих дворян, действительно желавших полноценного освобождения крестьян, можно выделить князя А. Васильчикова (из этого рода происходила жена Ивана Грозного Анна). Васильчиков был довольно близким Николаю Павловичу человеком. Формально князь не принадлежал к славянофилам, однако хорошо знал старомосковские земельные порядки, когда крестьяне были свободным самоуправляющимся сословием.
Васильчиков писал о том, что западнические реформы 18 в. «смешали» крестьян с землей, уподобили их имуществу. Он считал, что переход крепостного права из публичной государственной сферы в частно-правовую нанесло удар по крестьянской колонизации — освоению новых земель.
Однако насколько колонизация могла решить проблему «освобожденных» крестьян в середине 19 в.? В Новороссии и южной Сибири были десятки миллионов десятин потенциально плодородной земли. Однако об ее превращении в пашню, в случае одномоментного освобождения массы крепостного крестьянства, не приходилось и мечтать. Железные дороги и вложения капитала — вот что решило судьбу канадских степей в богатой Британской империи конца 19 в. Таких козырей ни у русского крестьянства, ни у российского государства в первой половине века не имелось. А русские степи были засушливее, чем канадские, и требовали еще больших вложений.
Не прибавляли оптимизма в отношении освобождения крестьян и регулярные неурожаи. С 1830-х гг. наступило особенно неустойчивое в климатическом отношении время; типичным погодным экстремумом стала засуха.
В Российской империи «отсталое самодержавие» обязано было заботиться о выживании простонародья, а в самой развитом государстве того времени, в Британской империи, миллионы людей «свободно» умирали от голода.
Вменяя в обязанность помещиков продовольствовать крестьян в неурожайные годы, государство все больше брало на себя продовольственную помощь. «Накормить и помогать должно, сколько можно», — писал император о необходимом отношении к мужикам в письме к Паскевичу. В 1834 г. указом императора повелено повсеместно устроить запасные магазины (хлебохранилища) и наполнять их за казенный счет, исходя из нормы — 1,5 четверти (12 пудов) хлеба плюс 1 руб. 60 коп. деньгами на одну ревизскую душу. Сбор хлеба для магазинов распределялся на 16 лет. Согласно Положению о обеспечению продовольствием крестьян от 1843 г. (последовавшего за неурожаем 1839–1840) срок сбора был сокращен до 8 лет. Дополнительно было принято решение об устройстве крупных центральных магазинов.