– Жаль, не удалось из него ничего выудить, – вздохнула Света.
– Значит, плохо выуживали.
– Плохо? – усмехнулся Рыков. – На нем живого места нет. Даже яйца расплющили. Хочешь, я выволоку его изо льда, поглядишь?
– Не нужно.
Якеменко достал портсигар. Закурил.
– Раз не сказал, значит, была причина. Видать, баба у него в Берлоге.
– Скорее всего, – согласился Рыков. – Ради идеи никто терпеть такое не станет.
Комдив бросил на помощника оценивающий взгляд.
– Думаешь?
– Ну, – Рыков слегка покраснел. – Во всяком случае, ради такой сраной идеи, как у них.
Якеменко кивнул.
– Ты прав, Костя.
– Интересно, красивая баба? – задумчиво проговорила Света.
– Что?
– Наверное, красивая баба была у этого берлогера, раз он ради нее яйцами пожертвовал.
– Да уж не красивее тебя, – похотливо осклабился Якеменко.
Наклонился, поцеловал алые губы девушки. Голова Светы запрокинулась, глаза закрылись, левая рука легла на ширинку комдива.
Рыков наблюдал за происходящим из кресла, улыбаясь.
Якеменко потянул Свету, та поднялась со стула.
– Василий Григорьевич, – хихикнула было, но комдив мигом залепил ее губы своими. Язык его проник Свете чуть ли не до гланд.
Холеная рука Якеменко задрала черную юбку, скользнула Свете в трусы.
– Там прокладка, – шепнула комиссар.
– Прокладка, – повторил Якеменко.
Влажная прокладка полетела на пол. Рыков потянулся за ней, поднял, окунулся лицом в сладковатый запах Светиных выделений.
Трусы Светы оказались у щиколоток, а в пизду – резко и властно – внедрилось нечто большое и горячее. Через плечо комдива Света взглянула на Рыкова. Тот дрочил, глядя на них.
Пункт 16
4 октября 2017 года
Владислав Юрьевич Сурков вынул из коробочки сигару, взял гильотинку. Стоящая навытяжку китаянка в желтой форме женского батальона «Цыплятки» и глазом не повела, когда гильотинка щелкнула, обрезав кончик сигары. Сурков закурил. Ноздри китаянки уловили запах табака – выросшая в нищей китайской провинции она едва ли могла отличить вонь самокрутки от изысканного аромата Cohiba Behike.
Суркову нравилось, как стоит эта девушка: неподвижно, как истукан. В самом деле, такое впечатление, что в его кабинете появилась статуя.
Жужжа, пролетела муха (откуда только взялась, нужно сделать выговор уборщикам) и села на подбородок китаянки. Сурков подался вперед: неужели девка не дрогнет? Не дрогнула.
Муха поползла по желтому лицу. Замерла на нижней губе. Китаеза не шелохнулась.
Муха продолжила свое путешествие, подползая к глазу китаянки. Сурков жадно следил за перемещением насекомого.
Девушка даже не моргнула, когда муха заползла ей прямо на глаз.