— Ах, Инна Всеволодовна! — француз прижал руки к сердцу и закатил глаза; не то восхищался своей собеседницей, не то у них так принято изображать раскаяние.
Общаться с Жерменом (заглазное прозвище «месье Салат», а как еще прозвать человека по имени Оливье?) было легко и в то же время трудно. Свойский, живой, артистичный стиль общения выгодно отличал его от других топ-менеджеров, которых точно прихватило морозцем. Но в то же время подобное поведение расслабляло оппонентов, а кто расслабился — тот проиграл. Дошло до того, что однажды Инну Всеволодовну посетила шальная, даже не шальная, а бредовая мысль о том, каков этот подтянутый сорокалетний красавчик в постели. Должно быть, месье Салат что-то почувствовал, потому что его приветливо-дружеский взгляд вдруг стал каким-то бархатным, а голос так прямо воркующим. Хорошо, что удалось сразу взять себя в руки, чтобы минутная слабость не превратилась в крупную ошибку. Инна Всеволодовна не привыкла отказывать себе в чем-либо, но интрижки с деловыми партнерами — это уже чересчур, это табу. Закрутить роман с кем-то из сотрудников института она могла совершенно спокойно. Девочке понравилась новая игрушка, девочка поиграла с ней, натешилась и отставила в сторону. Осложнения? Помилуйте, какие могут быть осложнения, если любой, кто посмеет создавать ей проблемы, пусть даже самые маленькие, пробкой вылетит из института. Навсегда! Качать права и молить о прощении бесполезно — отцовский авторитет непоколебим, а сама она никогда ничего не забывает и не прощает.
Закончив с реверансами, месье Салат взял быка за рога.
— Меня очень расстраивает, когда я получаю удары в спину, — сказал он, мгновенно погрустнев лицом и взором.
«Тебе бы из своего Монреаля не в Нью-Йорк надо было подаваться, а в Лос-Анджелес. Был бы сейчас кинозвездой, а не старшим аптекарем», — подумала Инна Всеволодовна.
Старшими аптекарями она про себя называла руководителей фармацевтических представительств.
— Ваше отделение клинической аритмологии демонстративно пренебрегает нашими препаратами, — продолжил месье Салат. — Зато «Эбби» (так он снисходительно-презрительно называл «Эбигейл лэбораториз») они уважают. Непонятно только почему.
— Мне непонятно, почему у вас сложилось такое мнение, Оливье? — Инна Всеволодовна откинулась на спинку своего огромного, очень удобного кресла и впилась глазами в собеседника. — Или вы знаете что-то, чего я не знаю? А-а, наверное, в нашем институте у вас есть агенты…
— Нет, — улыбнулся француз. — В нашем бюджете нет такого пункта. Просто мы сотрудничаем со многими медицинскими учреждениями, получаем от них информацию, в частности — копии выписок пациентов…