Довжик гневно фыркнула и слегка толкнула его плечом, не задавайся, мол, Дмитрий Константинович.
Совещание получилось не коротким, а очень коротким.
— Сегодня был очередной конфликт. Думаю, что все уже в курсе, так?
Микешин и Капанадзе кивнули. Пятнадцати минут до начала собрания как раз хватило Довжик для озвучивания своей версии произошедшего и собственного мнения об этом. Моршанцев не перебивал ее монолога, только украдкой раз-другой иронично подмигнул коллегам, давая понять, что рассказ Маргариты Семеновны изрядно приукрашен. Коллеги также украдкой, чтобы не раздражать и без того раздраженную даму, подмигнули в ответ.
— Сестры, конечно, все дуры — чего от них можно ожидать? — продолжила Ирина Николаевна.
Моршанцев не смог скрыть удивления, поэтому ему снисходительно пояснили, новичок же.
— Все умные медсестры становятся врачами или старшими сестрами, Дмитрий Константинович.
— А все умные врачи — заведующими? — продолжил логическую цепочку Моршанцев.
— Заметьте, что это сказали вы, а не я! — Ирина Николаевна улыбалась левой половиной рта. — Но вам, уважаемые мои доктора, следует быть поумнее и поосмотрительнее. Я прекрасно понимаю, что тот, кто проявляет уважение, достоин большего внимания, чем тот, кто уважения не проявляет…
Слово «уважение» было красноречиво проиллюстрировано потиранием большого пальца правой руки об указательный и средний.
— Но не надо зарываться! Зарываться нехорошо, опасно. К тем, кто не проявляет уважения, — на этот раз никаких жестов не последовало, — надо относиться ровно, дружелюбно, не выказывать пренебрежения, то есть — не нарываться! Не на-ры-вать-ся! Вот Отари Автандилович хорошо понимает, как надо общаться с больными…
— Как с больными с ними надо общаться! — хохотнул Капанадзе.
— Вот именно — как с больными! — согласно кивнула Ирина Николаевна. — Почему-то у Отари Автандиловича получается быть дружелюбным, а у Маргариты Семеновны не получается? В чем дело? Разве вы не работаете в одном отделении? Разве у вас разные дипломы?
— Если я буду со всеми сюсюкать, то никто не подумает раскошелиться! — ответила Довжик. — Мое хорошее отношение стоит денег, и немалых денег!
— Следователю тоже так скажете? — иронично поинтересовалась заведующая отделением.
— При чем тут следователь?! — Довжик решила пойти в атаку. — Воркутин нажалуется? Я с него ничего не получала и получать не собираюсь! Пусть он попридержит свой грязный язык!
— Эмоции оставим на потом, — Ирина Николаевна демонстративно посмотрела на настенные часы, давая понять, что времени до конца рабочего дня осталось не так уж и много, а дел хватает. — Сейчас я хочу сказать другое. Маргарита Семеновна! Ваша манера общения с больными, и, кстати говоря, с персоналом тоже, доставляет мне много проблем. Вы демонстративно игнорировали жалобы больного, оскорбили медсестру, причем самую вежливую и спокойную из наших сестер…