— Федор Прокофьевич, давайте половину отрежем. Вон сколько подметок будет. И мы с Витькой починим ботинки.
— Ты что, сдурел? — цыкнул на него Подолян. — Мигом разливайте керосин по стенкам.
Федор Прокофьевич бросает горящую спичку на пропитанный керосином пол. Мы выскакиваем из помещения мельницы, наспех замыкаем дверь и бежим в сторону леса. К нам присоединяются Эдуард Бутвиловский, Игнат Чулей, Петя Сацук и другие партизаны.
Отбежать от мельницы успели метров на сто пятьдесят. И вдруг почти рядом с нами с одной из сторожевых вышек в небо одна за другой взвиваются ракеты, освещая ослепительно белым светом поле, по которому отходит группа партизан. И почти сразу же началась лихорадочная стрельба из крупнокалиберных пулеметов. Длинные ленты разрывных трассирующих пуль проносятся над головами, врезаются в землю сзади и с боков, взрываются около ног, рвутся впереди…
— Рассыпайтесь! Быстрее в лес! — кричит Подолян и дает длинную очередь из автомата по ближней вышке.
Когда мы добежали до густого березняка, сзади нас раздались два взрыва, а через несколько секунд громыхнул и третий. Мы все, как по команде, приостановились и оглянулись. В отблеске красных языков пламени, охватившего деревянные строения, при ярком свете висевших в воздухе ракет было видно, как высоко вверх взметнулись обломки крыш и стен. Это от партизанских мин взрывались мельница и элеватор.
Отойдя от совхоза километра четыре, Подолян дал команду на пятиминутный привал. В трех метрах от знакомой нам с Меликом дороги партизаны попадали на землю и, тяжело дыша, стали жадно глотать воду из фляг. Не успели мы утолить жажду, как услышали цокот копыт. Прислушались. По дороге в сторону совхоза кто-то скакал на лошади.
— Остановим? — шепотом спрашивает Эдуард Бутвиловский.
Подолян махнул рукой.
— Давайте. Посмотрим, что за птичка спешит на пожар.
Четверо разведчиков выскочили на дорогу, когда мчавшийся всадник был от них на расстоянии нескольких метров.
— Стой! — преградил ему дорогу Игнат Чулей.
Человек с ходу осадил коня. Растерявшись при виде вооруженных людей, он поспешно сполз с неоседланной лошади и писклявым голосом начал что-то говорить. Сидевшего под кустом Мелика словно ветром сдуло. Он в один миг оказался возле задержанного.
— Ага, гад, попался! Теперь ты не удерешь от нас! Это он! Это он! Я его узнал!
— Кто он?! — удивленно уставились на Мелика партизаны.
— Да это тот самый бандюга, который нас ограбил. Я его расстреляю сейчас.
В это время мы с Подоляном вышли на дорогу, и я сразу же узнал усатого верзилу.
— Расстрелять его немедленно! Пусть знает, как грабить партизан, — горячо поддержал я Мелика.