– Да первый год всего! – ответил Федор.
– Ну, тогда у нее все впереди! Пойдем скорее есть сырники, а то опять остынут!
За едой одноклассники болтали о всякой ерунде, веселились и хохотали, пока наконец Кира не вспомнила о том, что случилось на английском.
– Федор, как ты думаешь, кто из вашей группы мог испортить доску Манюне? – спросила она. – Так ее жалко…
Улыбка на лице Кудрявцева сразу погасла. Он помолчал немного и нехотя ответил:
– Не знаю…
– Что, даже предположений нет?
– Нет…
Мушка внимательно посмотрела на него и задумчиво произнесла:
– Мне почему-то кажется, что ты знаешь…
– Ты думаешь, что это сделал я? – взвился парень.
– Нет! Нет! – поспешила разуверить его Кира. – Просто у тебя такое лицо…
– Какое?!
– Такое… Будто ты все знаешь, и тебе это очень не нравится…
– Поглядите, какая прозорливая нашлась! – вдруг возмутился Кудрявцев и вскочил со стула. – Да что ты о себе возомнила? Думаешь, ты умнее всех, да?!
Потрясенная его реакцией Мушка молча смотрела на него снизу вверх. Федор хотел бросить ей в лицо еще что-нибудь обидное, но не смог, до того беззащитно выглядела эта хрупкая темноволосая девочка. Он совсем смешался, снова уселся за стол и буркнул:
– Прости… Вырвалось… Ты тут вообще ни при чем…
Кира продолжала молчать. И Кудрявцев начал опять:
– Да, сегодня день без вранья… Я сам за него голосовал, но… здесь, с тобой… может, я все же не обязан рассказывать всю правду?
– Конечно, не обязан, – согласилась Мушка. – Но и я не обязана выслушивать твои грубости. Я вообще тебя сегодня с собой никуда не звала…
– Ну да… Да! Я же говорю – прости!
Кира ковыряла вилкой оставшийся кусок сырника и думала о том, как, оказывается, просто все разрушить, сломать, порвать. А что «все»? Да то, что вдруг неожиданно возникло между ней и Кудрявцевым. А разве что-то возникло? Ну… ей показалось, что между ней и Федором возникла какая-то странная связь… будто протянулись тонкие нити от нее к нему. Нет, не так… Наоборот: от него к ней… Еще сегодня утром она о Кудрявцеве вообще не думала. Она думала о пушистых ресницах Фила, а потом вдруг Федор захотел пойти с ней в музыкалку, и началось… Да что началось-то? А то и началось: Федор Кудрявцев будто начал опутывать ее этими невидимыми нитями, и она с большим удовольствием в них запутывалась, запутывалась… Нет, совсем не как муха в сети паука, хотя у нее и фамилия подходящая… Она не чувствовала себя пленницей, она ощущала какую-то необъяснимую щемящую радость. И вот все разрушено. И кем? Все тем же Федором…
– Кира, ну не молчи! – опять услышала она голос Кудрявцева. – Я понимаю, что обидел тебя… Но… В общем, хочешь, я все расскажу?