— Григорий Николаевич, — подала голос Марина.
— И ты дождался, пока они уйдут, и вернулся назад? — закончил за него Краснов. Эсти кивнул, стараясь унять дрожь в пальцах.
— Господи, только бы он мне поверил…
— Сам Устинов как себя вел? — допытывался Краснов. — Он был зол, взволнован?
— Да почем мне знать? — провидец прислушивался к потоку хаотичных эмоций со всем тщанием, — Они там потом могли делать все, что угодно… — Сглотнув, он постарался ответить как можно спокойнее. — Да, он их… отругал и они стали собираться.
— Зачем ты меня обманываешь, парень? — строго, но без угрозы в голосе произнес Ярослав. — Знаешь, чем тебе это грозит? Ты же остался единственный подозреваемый. Мавра мертва и тебя не выгородит!
— Причем тут я? — он дернулся всем телом. — Я не знаю, что с ней стало!
— Как так? — следователь подался вперед. — Ты все это время сидел в кустах, видел, как ушла Маркова, как появился Устинов, как все ушли. Напрашивается два вывода — или ты видел, как кто-то из них разделался с Марковой, или сделал это сам.
— Старый черт, ты хочешь, чтобы я их заложил, что ли? — парень замялся на мгновенье, криво усмехнувшись, затем ответил. — Нет, никто из них не уходил до прихода Гну.
— Парень, я посажу тебя, — предупредил Краснов, качая головой. — Кончай врать и расскажи сам, что ты сделал с Марковой.
— Я? Докажите, что это сделал я, — Эсти выпрямился, глаза его сверкнули злобой, он сложил руки на груди, став абсолютно спокойным. Краснов понял: парень, который ребенком дрался с волчицей, так просто не отступит.
Марина завороженно наблюдала за этим поединком.
— Не проблема, — Краснов вскинул брови. — Вот Устинов, например, сказал, что, пока остальные собирали вещи, он видел, как ты уходил с Маврой через мост.
Эсти замер, на его скулах заходили желваки.
— Блефуешь, старик. Откуда ему было меня видеть, если это он на мосту стоял? Он-то меня никак не мог видеть. Что же делать? Так и так, ты меня прижал…
— Это не так, — выдерживая взгляд Краснова, отвечал Эсти. — Вы прекрасно знаете, что это неправда.
Краснов не смог сдержать улыбки. «Он упрямый, не отступится. Прекрасно знает, что подловить его не на чем. И он ведь прав — он ее не убивал. Но и я играть умею». Он затылком слышал, как Марина, затаив дыхание, слушает этот словесный поединок. Ее восхищенный взгляд добавил ему энтузиазма.
— Ну ладно, — он откинулся назад. — Пусть будет неправда. А как объяснишь пальчики на медальоне?
— На каком? — с плохо скрываемой яростью спросил парень. — Вы хотите повесить на меня убийство? Так докажите, что это сделал я! Не изобретайте того, чего нет! Это вы мне врете, пытаетесь сделать меня гаже, чем я есть! Можно сделать из меня труса, нельзя — убийцу! — отрезал он, опускаясь на стул, с которого привстал в волнении.