Краснов аккуратно вел Лещинскую в избу. Задержавшись в дверях, он встретился с Давыдовым взглядом. Тот укоризненно смотрел на него.
— Это ты меня выследил? — спрашивали они. — Ты приехал сюда забрать ее у меня. Зачем? Что я сделал тебе? Нам было хорошо вместе, а ты — ты все разрушил.
Краснов отвел глаза и торопливо прошел внутрь.
Марина легко нашла тайник — спрятанную за шкафом и стенной панелью маленькую дверцу. Оттуда крутая лесенка вела в бетонный подвал, где за тяжелой железной дверью, в небольшом помещении все это время жила Анна Оленева. Когда ее под руки выводили из подвала, оробевшую, испуганную непривычно большим количеством людей, она не походила на саму себя. Она не была ни истощенной, ни больной, но что-то в ней казалось надломленным, будто теперь от мира ее отделяли не бетонные стены тюрьмы, а иные незримые преграды. Увидев Давыдова в наручниках под охраной дюжего детины с палкой и автоматом, она вдруг разрыдалась и шагнула было к нему, но ее вовремя увели.
Позже, в гостинице, запаковав чемоданы и приготовившись к раннему утреннему отъезду, Ярослав и Марина, уставшие за этот непривычно долгий и насыщенный день, разморенные сытным гостиничным ужином и теплом, полулежали друг напротив друга в креслах в номере Марины.
— У меня все не выходит из головы, как она плакала, — с грустью сказала Марина. — Что такое можно сделать с человеком, что так покалечить его психику?
— Это хорошо изученное явление, — ответил Ярослав. — Называется «Стокгольмский синдром». А заключается в том, что жертва привязывается к своему похитителю, испытывает к нему привязанность и иные сильные чувства, даже в том случае, когда ее истязают и подвергают насилию. Были случаи, когда заложники или пленники сами становились на сторону своих захватчиков и даже были готовы их защищать. Понадобится время, чтобы Оленева снова пришла в себя.
— А что Давыдов? — интересовалась Марина. — Ты ведь оставался на допрос?
— Да, своеобразный тип, — усмехнулся Краснов. — Чем-то похож на маленького ребенка, которому вдруг досталось огромное сильное тело. Наивный, доверчивый, не дурак, хороший работник, умелый охотник, говорят. Все произошло точно так, как ты мне рассказала. И машина его ждала, спрятанная в лесу, и соседям он сказал, что пойдет лисиц травить. Ночью привез Оленеву и тихо выгрузил во дворе за забором, чтобы никто не видел. Меня больше удивило то, как он отзывался о ней. «Настоящая леди», — и он ненадолго задумался, улыбнувшись воспоминаниям. — Говорит, другой такой не было во всем Мокроярове, и я знал — она моя судьба! Как тебе это? Быть рядом с чужим человеком, которого ты почти и не знаешь, и при этом знать, что нити ваших судеб уже переплелись самым тесным образом? — он с любопытством посмотрел на Марину.