Все это Зе рассказал Бруну и попросил помощи.
— Что ж, — согласился Бруну, — я скажу Донане, что у меня есть на примете один маленький индеец, и если он приживется у вас в доме, то вы его усыновите, а если нет — обязуюсь отыскать младенца. Так я тебя понял, Зе?
Зе утвердительно кивнул, и странно было видеть взволнованным его такое обычно бесстрастное лицо.
Бруну сказал Донане об индейском мальчике, и вечером Донана с удивлением спрашивала Зе:
— Как ты думаешь, почему вдруг хозяин решил привезти к нам этого мальчика? Может, это его сын?
— Не знаю, — пожал плечами Зе. — Ничего такого он не говорил. Скорее всего, нет. Просто после того, как наш хозяин побывал в сельве, он очень изменился, она стала ему куда ближе. А почему ты спросила? Ты не хочешь принять этого парнишку? — И Зе с беспокойством ждал ответа.
— Да что ты! — отвечала Донана. — Жду не дождусь, когда вы за ним поедите, и приму с распростертыми объятиями.
Услышав ответ жены, Зе вздохнул с облегчением.
А на другой день они с хозяином тронулись в путь. Вновь они плыли по реке, вновь Бруну вспоминал свои блуждания по сельве и думал о превратностях судьбы, которые всегда всем идут на пользу.
Сколько судеб изменила случившаяся с ним катастрофа — Луаны, его самого, а также вот этого мальчика, о существовании которого он и не подозревал…
— А как зовут твоего сына? — спросил Бруну.
— Рафаэль, — ответил Зе.
— А он знает, что ты его отец?
— Конечно, я наведываюсь туда, и, по чести сказать, не так уж редко, — откровенно ответил Зе.
— А, если паренек будет звать тебя отцом, как ты объяснишь это Донане?
— Я постараюсь объяснить что-то своему сыну, он у меня смышленый, — не слишком уверено сказал Зе.
Беспокоило его и другое: как отпустит внука старуха? Для нее после смерти дочери — единственный свет в окошке. Но ведь рано или поздно она все равно должна его отпустить, так что это вопрос только времени. Она должна понять. Должна смериться. Но это легко только сказать. Зе понимал страдания старой женщины и заранее жалел ее и сочувствовал, но ничем не мог помочь и даже не мог пообещать утешения.
Старая индианка и впрямь не хотела отпускать внука. Нечего ему делать у белых людей. Он индеец и пусть остается индейцем.
— Он им и останется. Но только получит образование, сможет сам решить, чего он хочет от жизни, — пытался втолковать ей Бруну выгоды свершившейся перемены.
Но для старухи все это было пустым звуком. И тогда в разговор вступил Зе.
— Я отец, и я забираю сына. Женщины не растят воинов. Через год ты сама отдала бы его в мужские руки, а я его забираю сейчас.