Маркус почувствовал себя сволочью, но устоял.
— Зачем ты так, Лилиана? Я же не отказываюсь от ребенка, — сказал он. — Давай я тебя отвезу…
— Нет, спасибо! Я прекрасно доберусь сама, — ответила она.
Но вещи он ей отнес и сам уложил в машину. Увидев, как Лилиана уезжает, Маркус вздохнул с облегчением: хоть с одной историей было покончено.
У Розы упало сердце, когда она увидела осунувшуюся дочь на пороге гостиной. Да, она была права, когда не хотела иметь дела с негодяями Медзенга! Роза не была рада своей правоте, но все же некоторое удовлетворение она ей доставила. Как могла, она постаралась утешить дочь, но та не пожелала принимать никаких утешений.
— Оставь меня, мама, мы еще успеем наговориться и все обсудить, — сказала Лилиана и ушла к себе в комнату.
Роза решила, что неприятную новость она может сообщить мужу только сама и не по телефону. Раз дочь сейчас не нуждается в ее помощи, она съездит к мужу в Бразилиа. Им есть что обсудить.
К величайшему своему удивлению, в квартире своего мужа Роза обнаружила голубоглазую девицу, которая чувствовала себя там как дома. Девица удивилась не меньше Розы и даже осведомилась, кто она такая, чем довела Розу до белого каления.
— Нет, это уж ты мне доложись, милочка, кто ты такая, — грозно спросила она, и девица тут же сообразила, что имеет дело со своей законной хозяйкой.
— Горничная, Шакита, — представилась она без всяких церемоний.
— А еще и спишь со своим хозяином, — саркастически сказала Роза.
— Это вы уж с ним выясняйте, — флегматично сказала девица и вышла из комнаты.
Мужу Роза задала один-единственный вопрос: ночует ли Шакита здесь, в квартире? И, получив утвердительный ответ, решила немедленно выдворить ее вон.
Кашиас уперся как скала.
— Она честная, славная девушка, — заявил он. — Добросовестно исполняет свои обязанности. Я ей доволен и не стану выгонять из-за твоих капризов.
— Ах, так? Значит, я только и знаю, что капризничаю? — тут же завелась Роза. — А ты? Ты знаешь, что твои обожаемые Медзенги выставили нашу дочь?! А ведь, по-твоему, я и тогда капризничала!..
Возвращение Лилианы было страшным ударом для Кашиаса. Честно говоря, он не ждал столь плачевного исхода своей трудной дипломатической миссии. Возвращение дочери ставило под удар многие его планы. От огорчения он даже сел.
— Ты эгоист! Дочь ты не пожалел, потому что боялся лишиться финансовой поддержки Медзенги! А теперь из-за мелочного удобства — ведь эта девица обслуживает тебя и в постели, и здесь речь идет об удобстве — ты жертвуешь женой!
— Погоди, Роза! Скажи лучше, что теперь будет с Лилианой? — жалобно спросил сенатор.