Она не солгала, говоря, что сердце у нее умерло. Но умирало оно от любви к тому, кого она решилась оставить.
Бруну онемел. Он был слишком цельным, а значит, и слишком доверчивым человеком, чтобы усомнится в подлинности сказанного Луаной. Он сразу поверил ей, и такого объяснения ему было более чем достаточно.
— Димас, отвези Луану, куда она захочет, — приказал Бруну шоферу. — Она уходит от меня.
Онемел и Димас.
Всю вторую половину дня Бруну просидел неподвижно, и слезы то и дело набегали ему на глаза.
— Может, поесть дать, хозяин? — сочувственно спросила Жулия.
— Лучше дай мне яду, — отозвался Бруну.
Димас привез от Луаны записку. Она оставила ее, а сама сбежала, когда он остановился, чтобы заправиться.
«Меня зовут Мариета Бердинацци. Я тебя люблю. Поэтому ухожу», — прочитал Бруну. Его любимая девочка, похоже, была всерьез больна. Наверное, ее нужно лечить… Такой была первая мысль Бруну. А следом: что, если это правда?
Но пока он был не в состоянии ни думать, ни анализировать — он должен был как-то освоиться со своим новым положением, а потом принять решение…
Маркус и Лия обрадовались исчезновению Луаны: теперь они могли надеяться, что рано или поздно мать вернется в дом. Но Бруну ходил мрачнее тучи, и к нему нельзя было подступиться ни с какими разговорами. Лия пережидала, занимаясь по-прежнему делами дуэта «Светлячок-Кулик».
Увидев в очередной раз Апарасиу, Бруну мрачно спросил свою дочь:
— Тебе не надоел еще этот парень?
— Я его люблю, — бесстрашно ответила Лия.
— А он что думает? — насмешливо продолжал Бруну, словно не замечая присутствия Светлячка.
— Я хочу жениться на вашей дочери, — столь же бесстрашно отвечал Светлячок, становясь рядом с возлюбленной.
— Да ну? — еще более насмешливо процедил Бруну. — Даже жениться? А что, у тебя уже есть десять тысяч голов скота?
— Знаешь, папа, а мне показалось, что ты теперь понял, что такое любовь, — внезапно сказала Лия. — Мне показалось, что ты любил Луану точно так же, как Маркус полюбил Мариету Бердинацци, к которой при каждом удобном случае ездит в Минас-Жерайс. И как я полюбила Светлячка!
Бруну замолчал. Напоминание о Луане причинило ему нестерпимую боль. А тут еще Маркус, влюбленный в Мариету Бердинацци! И которая из этих двух Мариет настоящая? Но какая бы не оказалась, ничего хорошего все равно не выходило.
Своими сомнениями Бруну поделился с Зе ду Арагвайя и его женой, единственными людьми, которым доверял без всяких оглядок.
— Я не верю, что Луана — Бердинацци, — говорил Бруну. — Судьба поступила бы со мной слишком жестоко. Что же, выходит, она мне кузина?