— Да что вы! — ответила Жудити, помертвев.
То же самое спросил дядюшка и у племянницы, но Мариета, к собственному удивлению, ответила спокойно:
— Да, представьте себе, я виделась с Маркусом, но, разумеется, не здесь и, разумеется, не спала. Он поссорился с отцом и хотел по старой памяти остановиться у нас. Но я сказала, что вы не позволите. Хорошо я сказала?
— Ох, по-моему, ты мне врешь, девочка, — сказал Жеремиас, не отвечая на ее вопрос.
— Значит, нехорошо? Другое придумать? — с какой-то веселой отчаянностью осведомилась Мариета.
И Жеремиас только головой покрутил: ну и ну! А потом все-таки сказал:
— Заруби себе на носу — ничего из того, что ты от меня получишь, не должно осесть в руках семейства Медзенга. Влюбляйся в кого угодно, кроме Медзенга. Поняла?
Мариета кивнула.
А вскоре Молочный Король удостоился визита Мясного Короля и его сына.
Поразмыслив на досуге, Бруну решил постоять за права несчастной, всеми оставленной, скитающейся по белу свету девушки. Если им не суждено быть счастливыми, то он хотя бы вернет ей имя, а вместе с именем и деньги. И он рассказал Маркусу о новоявленной Мариете Бердинацци. Маркусу очень по душе пришлась мысль, что его Мариета вовсе не Мариета. Авантюризм возлюбленной его ничуть не смущал, наоборот, придавал ей еще больше очарования. А главным было то, что, окажись она самозванкой, препятствий к женитьбе больше не было.
— Посмотрю я в лицо дядюшке вору, — говорил Маркус отцу, сидя с ним рядом в машине, — когда он услышит, что есть вторая Мариета Бердинацци.
— Ни в коем случае не вылезай, — оборвал его отец. — Не осложняй мне дело.
Гостей встретила Мариета и успела шепнуть Маркусу:
— Дядюшка узнал о наших встречах. Был вне себя, но я придумала оправдание.
— Какое? — успел спросить Маркус, но ответа не получил, так как вошел Жермиас.
— Мы приехали не с войной, а с миром, — начал Бруну.
— Что ж, посмотрим, что Медзенга называет миром, — процедил Бердинацци.
Он провел гостей в кабинет, усадил и приготовился слушать.
— Нам от вас ничего не нужно, — начал Бруну, и старик посмотрел на него недоверчиво, словно бы говоря: «То-то вы ко мне пожаловали!» — Да, не нужно, — повторил Бруну, — и я готов позабыть старые обиды, если только вы восстановите в правах одну Бердинацци, которую тоже зовут Мариета.
Мариета невольно вздрогнула, а Жеремиас стал слушать внимательнее. Похоже, теперь он всерьез заинтересовался.
Бруну в нескольких словах передал историю Луаны: падение с грузовика, потеря родителей, больница, амнезия, странствия с безземельными, затем жизнь у них в имении и случайная вспышка памяти — она Бердинацци!