Не знаю, в чем там было дело, но явно что-то очень паршивое! Когда после девяти пропущенных
звонков мамочка к телефону так и не подошла, я уже не просто волновалась, я начала с ума
сходить от тревоги, я одеяло начала грызть от отчаяния. Мика, тоже сидела и встревожено
смотрела на меня. Потом на часы:
- Восемь, нас до девяти никто из общаги не выпустит, пропусков то у нас уже нет, - прошептала
она.
Я это знала, и потому снова и снова нажимала на кнопку вызова. Решив, что прежний мой номер,
возможно, был заблокирован переговорной компанией, я перешла на новый, который был
прикреплен к сейру подаренному Исинхаем, и позвонила снова. И что невероятно и удивительно -
мама ответила почти сразу.
- Мам! - заорала я, едва родное лицо появилось на экране… Но мой голос упал до шепота, едва я
ее рассмотрела. - Мммама…
Такой я ее никогда не видела! Мы с мамой очень похожи, у меня ее глаза, такие же темно-
зеленые, но у мамы волосы светлее и вьются, мои иссиня черные и прямые. Но суть не в этом - в
маминых волосах я отчетливо разглядела две седые пряди на висках… Один бледный синяк на
скуле, искусанные губы и красные, заплаканные глаза. А самое жуткое - в зеленых маминых
глазах я отчетливо разглядела страх, едва она поняла, что на экране я отражаюсь.
- Не приезжай, - вдруг тихо, едва слышно, сказала мама.
- Не смешно, - на автомате ответила я.
- Не приезжай, - повторила мама одними губами, и отключила телефон.
Я сорвалась к двери, даже не соображая, что делаю, но Мика остановила. Удержала, несмотря на
попытки вырваться.
- Кир, - голубые глаза смотрели с тревогой, - Кир, не делай глупостей. Мы поедем, вместе. И
знаешь что… мы возьмем Эда. Хорошо?
Кивнула, чувствуя, как слезы жгут глаза.
- Кир, твоя истерика сейчас ни к чему, слышишь?
- Слышу,- голос был словно не мой.
- Умойся, и оденься, ты в одной ночнушке.
Мика практически втолкнула меня в ванную и пошла звонить Эду.
Ненавижу это ощущение надвигающейся беды. Тягучее, выворачивающее, сжимающее все в
груди… Жуткое ощущение чего-то неотвратимого, как ноющая зубная боль, только на сей раз
болела душа, и это оказалось так страшно.
Мы мчались в такси по утренней столице. В выходной день все пути были полусвободны, никто
никуда не спешил, и только я продолжала шептать «Быстрее, быстрее, быстрее», как будто
машина могла меня услышать. Эдвард уже должен был находиться там, он полетел сразу после
звонка Мики, а мы вынуждены были прождать еще час. Хуже другое - Эд так и не позвонил. За
все это время от него не было сообщений… ни одного!
Звонок. Микаэлла хватает сейр, включает сразу на громкую связь.