Напоследок взглянув на припаркованную Льюисом в нескольких сотнях ярдов по той же улице машину, я открыла садовую калитку и пошла по дорожке. Добравшись до передней двери, полезла в карманы в поисках ключей, но вдруг остановилась. Пока что я не готова зайти. Я присела, открыла крышку ящика для писем и заглянула в щелку. Никаких признаков жизни. Возможно, отец в суде, на слушании дела, и сейчас пытается взять маму на поруки.
Стоило предвидеть такую ситуацию. Следовало вообще сначала позвонить, а не являться без предупреждения. Можно, конечно, подождать внутри… Хотя лучше просто уйти… Ладно, попробую зайти еще разок, попозже… А может быть, и нет.
— И что же ты тут делаешь, а?
Я вздрогнула и подпрыгнула на месте. Повернувшись, я увидела громадную темную фигуру, сжимающую в руке молоток. И длинный резец. А еще коробку с инструментами.
— Снова шпионила за мной? — потребовал отец ответа. Похоже, он пытался найти утешение в работе, но безуспешно. Папин голос звучал отнюдь не дружелюбнее, чем прошлой ночью.
— Нет… э-э… Нет. Просто решила проверить, есть ли кто-нибудь дома.
— В следующий раз можно попробовать воспользоваться звонком, — предложил он.
Неужели ирония? Для папы это нечто новое. Я узнала о нем много интересного за последние двадцать четыре часа. До вчерашнего вечера я не представляла, что он может потерять самообладание. И к тому же знает то самое слово. А теперь еще и ирония. В итоге он стал намного более интересным человеком, хотя, конечно, мне было гораздо комфортнее в обществе скучного доброго папы. Мой злой, бранящийся, саркастичный отец оттолкнул меня и зашел в дом. Я же осталась на крыльце, предпочитая находиться в относительной безопасности.
— Ну что? Так и не зайдешь? — спросил он. — Могла бы тоже воссоединиться со своей счастливый семейкой…
Ну вот, снова начал иронизировать.
— Твоя сестра уже здесь… Лиза здесь? Не думала, что увижу ее, по крайней мере еще какое-то время.
— …а мама спит наверху. На нее повлияло все происходящее. Когда я привез ее домой, то вызвал доктора, и он дал ей немного успокоительного. Сделаю себе сандвич. Не хочешь?
Ну вот, мне уже оказали прием. В каком-то роде.
— Я сыта, спасибо, — сказала я, хотя на самом деле умирала с голоду.
Он направился в кухню, а я вошла в гостиную, яростно принявшись вытирать ноги о дверной коврик. Не хотелось прибавлять грязные следы на ковре в список предъявленных обвинений. Я просунула голову в дверь и, оглядев гостиную, заметила Лизу, сидящую на диване и вытянувшуюся по струнке. Обычно сестра любит развалиться на мягкой мебели, согнув ноги и руки, будто фотомодель с разворота какого-нибудь журнала. Теперь же она плотно сжала колени и щиколотки, спина ее прямая, словно Лиза аршин проглотила, а руки спокойно лежат на коленях. Создавалось впечатление, что сестра пришла на собеседование по поводу вакансии гувернантки. Забавно, насколько чувство вины меняет человека. Телевизор был включен, и Лиза смотрела, как Энн Робинсон подшучивает над публикой. Но, очевидно, мысли сестры витали далеко. Она даже не заметила, как я вошла в комнату.