— Темпест, не двигайся! — приказал Страйкер, увидев, как она сжимает перекладину планера. Еще пять футов — и он протянет к ней руки. Еще пять минут — и Темпест будет в безопасности. — Пошевелишься — шею сверну! — грозно добавил он, чтобы до нее лучше дошло.
При звуке его голоса веки Темпест слабо дрогнули. Судя по голосу Страйкера, он был очень зол. И напуган. Темпест попыталась сказать что-нибудь успокаивающее, чтобы подбодрить его, но тут же сообразила, что в нынешних обстоятельствах этот способ вряд ли сработает.
— Страйкер! — слабо произнесла она.
— Не шевелись! — прорычал он в ответ.
Грубый голос Страйкера помог Темпест стряхнуть с себя забытье. Открыв глаза, она увидела перед собой его искаженное тревогой лицо и тело, подарившее ей минуты поистине волшебной страсти. Увидела своего возлюбленного.
— Не кричи. Я не глухая.
Страйкер поднялся еще на одну ветку и протянул к ней руки.
— Чертова идиотка! Я же просил тебя не летать в одиночку!
Голос его был резок, слова грубы, но руки нежны и бережны. Страйкер взглянул ей в глаза, защищенные пластмассовыми очками; в них еще стояла сонная муть, но зрачки были сужены и одинакового размера — значит, сотрясения мозга нет. Страйкер осторожно ощупал ее тело и вздохнул с облегчением. Ничего не сломано. На этот раз Темпест дешево отделалась.
— Прости, что заставила тебя волноваться. Понимаешь, я просто не могла удержаться, — тихо произнесла Темпест и погладила его по щеке. Почему-то ей вдруг стало не по себе. Страйкер много раз кричал на нее и ругал последними словами, но сегодня Темпест впервые увидела в его глазах настоящий страх.
— Я не могла удержаться, — повторила она. — Светило солнце… ну, и мне очень захотелось полетать.
Как хотела Темпест, чтобы Страйкер понял ее и разделил ее радость! С детских лет она привыкла к одиночеству. У нее было все, чего только можно желать, — и ни одного человека, с кем она могла бы поделиться радостью и горем…
— Я парила в небе, как птица!.. Жаль, что тебя не было со мной, — искренне сказала она и прикоснулась нежными пальцами к его сурово сжатым губам.
Ее слова, ее прикосновение… Так нежно — чертовски нежно… Страйкер вспомнил прошлую ночь и уже не мог противостоять желанию… Он тряхнул головой, стремясь избавиться от непрошеных мыслей. Сейчас не время думать о том, что значит для него Темпест.
— Я ведь просил тебя подождать, пока не установится ясная погода! — рявкнул он зло. И, прижав ее к себе в любовном объятии, начал медленно спускаться на землю. Однако на лице его читалось все, что угодно, кроме любви и нежности. Страйкер привык сердиться на Темпест. С ней нельзя было иначе: она не понимала ни просьб, ни уговоров. Но сегодня, вспоминая о том, как она болталась в стропах, словно сломанная кукла, Страйкер впервые испытывал безумную ярость. Неужели она не понимает, что едва не простилась с жизнью? Или ей на это наплевать? И на него тоже? Будь он проклят, он никогда не забудет этого дня…