— Ты, похоже, твердо решила себя прикончить!
Мощный порыв ветра сбросил с веток сломанный планер, но Страйкер не обратил внимания на треск. Темпест в безопасности. Он держит ее в объятиях. Это все, о чем он сейчас мог думать. И еще — о ее безумной игре со смертью. Казалось, лопнуло его терпение и чувства, которые он старательно подавлял в себе все шесть лет, вырвались наружу.
— Шесть лет я гоняюсь за тобой по всему свету и вытаскиваю тебя из неприятностей. Ты выросла у меня на глазах. Шесть лет я молил бога, чтобы ты наконец остепенилась и нашла свое место в жизни!.. Неделю назад мы с тобой стали близки, и я, как последний дурак, надеялся, что это что-то изменит. — Он по-прежнему прижимал ее к себе, но больно бил горькими, выстраданными словами. — Нет, с меня хватит! Я не стану связываться с женщиной, которой настолько наплевать на себя и на тех, кто ее любит! Я не лягу с тобой в постель, зная, что в любой момент ты можешь выскользнуть из моих объятий и броситься навстречу смерти — или просто сбежать, потому что тебе почему-то надоела эта гостиница.
В его словах Темпест слышались отзвуки сотен голосов. Разве не то же самое говорили, кричали ей все, кто ее любил? Сколько раз она пробовала измениться! Но ничего не получалось, и Темпест поняла, что бесполезно и пытаться.
Она взглянула Страйкеру в лицо: глаза его были полны любовью и заботой. И страхом. Темпест понимала, что еще немного — и любовь окончательно подчинит этого мужественного человека себе. Он и дальше будет мириться с беспокойством и подавлять свои чувства и желания ради нее… Нет, Темпест слишком хорошо знала, что такое несвобода. Медленная смерть. А такой судьбы для Страйкера она не хочет. Она должна освободить Страйкера — пусть это будет стоить счастья ей самой.
— Прости меня, — прошептала она дрогнувшим голосом. На ресницах ее задержались слезы, но их тут же смыло дождем, и Страйкер не заметил ее неожиданной слабости.
— Черт тебя побери, Темпест! Мы ведь говорили об этом полете прошлой ночью! Я сказал, что назавтра обещали шторм. Даже предложил полететь с тобой вместе, как только погода установится. И, как последний идиот, надеялся, что ты прислушаешься к моим словам, — с горечью добавил он.
Каждое его слово отзывалось в ноющем теле Темпест болью. Но она не пыталась спорить.
— С меня хватит! Я отвезу тебя в больницу. Я буду приходить на помощь всякий раз, как ты или твой отец попросите меня об этом. Но отныне и навеки я намерен забыть, что спал с тобой под одним одеялом. Забыть, что когда-то я верил в твою любовь. — Ноги его коснулись земли. Страйкер поставил Темпест на ноги и вгляделся в ее глаза, скрытые стеклами очков. — Все поняла?