Мистер Мерчант, ровесник Темпест-старшей, сидел за внушительным столом в своем кабинете и, хмурясь, изучал пришедшее ему по почте официальное извещение. Темпест-младшая вышла замуж: наконец-то, а то ее родители совсем потеряли надежду! Само по себе замужество эксцентричной девицы не могло бы повергнуть адвоката в столь глубокую задумчивость. Вот имя мужа — другое дело! Это имя преследовало мистера Мерчанта, как кошмар, уже четыре года и три месяца — с того самого дня, когда Темпест-старшая подняла его с постели среди ночи, чтобы изменить свое завещание. Мерчанту не нужно было перечитывать завещание: он помнил текст наизусть.
Адвокат снял телефонную трубку и набрал номер Артура Кинга. Через десять минут, хмурясь еще сильнее, он закончил разговор и невидящим взглядом уставился в окно. Никогда мистер Мерчант не позволял себе богохульствовать: но в этот миг с губ его слетело нечто похожее на «черт побери!». Новобрачные проводят медовый месяц на каком-то острове в Карибском море, и связаться с ними невозможно. Возвращаются через два дня. Мерчант соединился с секретаршей и отдал ей странное распоряжение:
— Пожалуйста, позвоните в аэропорт и закажите на двадцатое число билет до Хаустона. И номер в приличном местном отеле.
Сидя рядом с мужем в роскошном лимузине, присланном в аэропорт отцом, Темпест задумчиво смотрела в окно. Нельзя сказать, чтобы она с нетерпением ждала встречи с родными. Во время ее болезни у родителей хватило такта не обсуждать ее приключения в Центральной Америке и скоропалительное замужество. Но Темпест понимала, что рано или поздно они заговорят. К тому же шофер, старый и доверенный слуга Уитни-Кингов, дал ей понять, что семейство собралось в полном составе и ждет их со Страйкером для разговора.
— Вид у тебя, как будто ты едешь на собственную казнь, — заметил Страйкер, накрывая ее напряженно сжатый кулак своей рукой. — Ну-ка приободрись! Я буду рядом: обещаю, я не дам им разводить пустопорожние разговоры.
Темпест повернула голову; взгляд ее был невесел.
— Я привыкла к нотациям; но на этот раз не знаю, как это вынесу. Они наверняка скажут: «Ну, наконец-то ты совершила нечто разумное и достойное семьи Уитни-Кинг; жаль только, что свадьба произошла в твоем обычном стиле».
Страйкер не стал спорить: он понимал, что Темпест права. Именно это — и почти в тех же выражениях — он до отъезда слышал от Артура и других членов семьи. Но какой смысл теперь, когда все произошло именно так, а не иначе, снова и снова мусолить эту тему. Ничего нельзя изменить. Все, что он может сделать, — быть на стороне Темпест.