В глазах Павла появился оттенок разума.
– Успокойтесь, – продолжала увещевать его Екатерина, – это случайность, это недоразумение: чего только не бывает на кухне, даже и на дворцовой кухне!..
Однако Павел снова взбеленился:
– Моя смерть кому-то выгодна!
– В моем дворце она не выгодна никому, – твердо сказала Екатерина. – Ведь это вы мне наследуете, а не я вам. Скорее мне следовало бы опасаться вас. Успокойтесь! Я накажу повара за недосмотр.
– Накажу? – пренебрежительно повторил Павел. – Каким образом, интересно? Наш великий предок Петр велел бы его четвертовать! Колесовать!
Насчет великого предка Екатерина только хмыкнула и сообщила, что ни колесовать, ни четвертовать поваров не намерена.
– Вы неверно управляете государством! – запальчиво выкрикнул Павел.
Старая песня. Екатерина привычно пожала плечами.
– Уж ты небось направишь, когда до власти дорвешься! – язвительно пробормотала она. – Если, конечно, раньше с ума от опиума не сойдешь.
– Какого еще опиума? – вытаращил глаза Павел.
Екатерина смотрела на него с ненавистью, смешанной с жалостью. Мало ей было того, что она услышала от Алымушки! Сегодня императрица получила секретное письмо от своего родственника, принца Ангальт-Бернбургского. Оказывается, в Европе уже всерьез обсуждают возможность переворота в России! Оказывается, князь Вальдек, канцлер Австрийской империи, говорил принцу: «Если эта не устроит переворота, то никто его не сделает!»
Понятно, кого он подразумевал под словом эта!
Оказывается, английский посланник Джеймс Гаррис в донесениях своему правительству давно уже намекал на то, что борьба между свекровью и невесткой за власть в России неминуема!
Екатерина вприщур смотрела на цесаревича.
Нет, конечно, дело еще не зашло слишком далеко, все еще поправимо. Болтовня дипломатов очень часто предваряет события. О брожении в армии не слышно, а без армии переворота не устроишь. Это даже не подготовка к комплоту – лишь отдаленная прелюдия к нему.
Екатерина, впрочем, не намерена была ждать, когда нарыв вызреет. Говорить о перевороте с Павлом глупо, он не должен заподозрить, что она в курсе дела. Ну а про адюльтер поговорить – самое время!
– Какого опиума, говорите? – переспросила она ехидно. – Того самого, который подливают вам в вино ваша жена и ваш самый близкий друг!
– Вилли? – тупо переспросил Павел. – Андре? Какая чепуха! Это самые близкие мне люди, и я не позволю вам клеветать на них, особенно теперь, когда Вилли беременна!
Екатерина так и села.
– Что вы сказали?!
– Что слышали! – огрызнулся Павел. – Моя обожаемая жена скоро подарит стране наследника, о котором мы все так мечтаем. И я не желаю, не желаю слушать сплетни, которые вы тут плетете с вашей графиней Брюс! Я не позволю говорить о Вильгельмине дурно! О Вильгельмине и об Андре!