* * *
– Ну, больше я этого терпеть не намерена! – Екатерина отерла слезы, отстранилась от плеча Потемкина, который пытался утешить плачущую подругу, и сердито стукнула кулачком по столу. – Что-то происходит там у них, а я понять не могу что. Нужно пристроить в малый двор кого-то из верных людей на службу. Какая жалость, что я Алымушке отказывала… была бы сейчас верная душа. Хотя нет, Алымушка еще слишком мала и глупа, она то проста избыточно, то столь же избыточно интриганствует. Про таких говорят: сама себя перехитрит. Здесь нужны люди, верные безоглядно. Такие, чтобы их ни перекупить нельзя было, ни уговорить на ту сторону переметнуться. И с чистыми руками, чтоб никаким шантажом их нельзя было взять. Поручу это Прасковье.
– Насчет перекупить можешь не беспокоиться, – весело улыбнулся Потемкин. – Как я понял, у великого князя в одном кармане вошь на аркане, в другом – блоха на цепи. Скорей можно попытаться перекупить кого-то из прислуги малого двора… или припугнуть.
– Ну, поживем – увидим, – кивнула императрица и, окрыленная этой чисто русской премудростью, отправилась в Сенат, однако никогда еще она не была меньше поглощена его делами. Разговор с сыном мало того что измучил ее нравственно – еще и насторожил. Павел изменился… Он всегда был странен, а теперь и вовсе напоминал сумасшедшего. Неужели он и впрямь повредился умом? Как говорят, головой ударился? У него сделался неподвижный взгляд, беспокойные движения… Он кого-то напоминает Екатерине, но кого?
Не вспомнить.
И вдруг память прояснилась. Ей приходилось видеть такое выражение лиц, такие отсутствующие взгляды у китайцев, которые порой появлялись при дворе. Они не тотчас отвечали на вопросы, но иногда поражали умом и оценкой событий. Как-то раз Екатерина спросила у англичанина-толмача, что с ними. Тот сказал, что они «кули ханки». В голосе его звучало не то сочувствие, не то презрение.
Оказалось, что кули – это рабы, а ханка – китайское название опиума. Курение опиума очень распространено в Китае. Есть несчастные, которые в курильнях проводят целые дни, всецело отдаваясь созерцанию блаженных картин, вызываемых дурманом, есть более разумные, те, кто лишь изредка балует себя этим неземным наслаждением. Однако и на них пагубная страсть накладывает свой отпечаток, который с годами становится все более явственным опытному взгляду, а на взгляд неопытный выглядит лишь как некая странность. Ее заметила Екатерина тогда – ее и отметила сейчас в поведении сына.
Она вспомнила также эту обмолвку Павла насчет испанского вина – дескать, оно очень напоминает то, которое он пьет после обеда, чудесное вино, вот только в сон после него клонит. Екатерина не слишком любила столь терпкое вино, как то, что подарил де Ласси, она вообще не считала себя знатоком вин, однако даже она понимала, что особенный вкус, которым отличаются испанские вина, скроет привкус любой примеси.