— Ей–богу не вру, — заверял он. — Ну зачем мелочиться.
Ему поверили после того как он описал приметы Макса, по которым тот был опознан.
— Только ради бога пусть это останется между нами. Дочь начинает жизнь, не хотелось бы омрачать ее скандалом. Я ее переведу в наш институт. Сжальтесь над хрупким существом.
Уже не первый раз в заявлениях называлось имя Макса, промышлявшего на устройстве в институты, крупного дельца–снабженца. С ним надо было разобраться.
В сентябре на бюро слушали ректора Университета по итогам приема на первый курс. Почему‑то выбрали Университет, а не медицинский институт.
Ректор волновался. На него уже давно катили бочку. Кто‑то претендовал на его место и он понимал, что это мог быть его последний доклад. Уложиться ему в десять минут трудно было.
— На заседании приемной комиссии, — говорил он глухим, подавленным голосом, — отчитываются деканы факультетов. Абитуриенты, набравшие необходимое число баллов, проходят бычно безоговорочно; обсуждение и споры начинаются в тот момент, когда подходит очередь рассмотрения абитуриентов, набравших полупроходной балл. Комиссия всегда отдает себе ясный отчет, что прием — дело сложное, ответственное, ибо в любом случае речь идет о живом человеке, избирающем себе специальность на всю жизнь.
Кажется, чего проще решать вопросы приема: отсчитал балл, подведи красным карандашом черту и решай, кому быть, а кому не быть студентом. Приемная комиссия университета так не работает. Она обсуждает каждую
кандидатуру не формально, а открыто и по каждому абитуриенту принимает коллегиальное решение. И уместно сказать, что за последние три–четыре года жалоб на субъективный характер приема в университете по существу нет.
Вместе с тем недостатков в работе приемной комиссии, конечно, немало. И это понятно. В комиссии принимают участие 120 экзаменаторов, — 11 технических секретарей, 11 деканов факультетов. В период экзаменов взоры тысяч молодых людей, их родителей, родственников, близких и знакомых обращены к университету. Вокруг приема, как мухи вокруг приманки, вьется немало сомнительных людей, распускающих слухи, сплетни, роняя их на ранимое и болезненное воображение тех, кто заинтересованно смотрит на входные двери и окна университета; эти злые зерна быстро прорастают, умножаясь многократно. Вуз в период экзаменов заполняет осажденную крепость, гарнизон, который, сознавая свою малочисленность, решил сражаться до конца. Ответственному секретарю и ректору трудно приходить на работу и тем более выходить из университета: сотни глаз сопровождают их, обожая и ненавидя их одновременно, в зависимости от того, какие оценки получены теми, за кого они «болеют», звонят телефоны, множество людей записываются на прием…