Мне показалось странным, что Медунов не вылетел — в Сочи для встречи Суслова. Такого ни разу не было. Как только он появился в театре, я доложил о прибытии Суслова. Лицо его посерело, на нем закипело недоумение.
— Ты понимаешь, что это не кто‑нибудь, а Суслов, второй человек в партии? — с возмущением выговаривал он мне. — Да если бы я знал, я бы отменил партактив.
Второй стоял рядом, слушая этот разговор, помалкивая, Посматривал на меня. Я на него, с надеждой, что он сам скажет о том, что я ему докладывал, и примет гнев Сергея Федоровича на себя. Он же меня заверил, что сам обо всем сообщит ему. Второй молчал, — как ни в чем не бывало, а Медунов продолжал мне выговаривать. Я не вытерпел и сказал, что своевременно доложил второму.
Медунов посмотрел на него, переминавшегося с ноги на ногу. Тот стал объяснять, что он меня не совсем понял. Сергей Федорович сдержался, замолчал. Время подошло идти в президиум. Второй, улучив момент, с недовольным лицом сказал, что не ожидал такого, дескать не принято подводить товарища. Удар надо брать на себя.
Отдых Михаила Андреевича подходил к концу и я заблаговременно доложил Сергею Федоровичу о времени его отлета в Москву.
— Полетим, — сказал он.
В аэропорту у правительственного коттеджа прогуливался отдыхавший в Сочи В. В. Кузнецов. Очевидно приехавший для встречи кого‑то или проводить Суслова.
Мы подошли к нему и Сергей Федорович представил меня Первому заместителю Председателя Верховного Совета СССР.
Василий Васильевич смотрел на нас как‑то странно. Я даже подумал, что он чем‑то недоволен. Он протянул мне мягкую старческую руку, а в его потускневших глазах запечатлелось полное безразличие. Видимо, мы выглядели перед ним как в тумане и он разбирался, кто же я такой, хотя Медунов назвал мою должность.
Сергей Федорович сразу же занял его разговором о самых северных чайных плантациях в Сочи совхоза, директором которого был Устим Штейман, готовый в любое время подойти и представиться. Высокий, с усиками, в очках он выглядывал из‑за зеленого куста у коттеджа. Однако Василий Васильевич, молча слушая, не проявил интереса к Штейману, как впрочем, и к чаю.
Я отошел от них справиться о выезде гостя с дачи. Мощный красавец «ТУ» уже стоял на площадке у коттеджа, поджидая единственного пассажира с охраной.
Пришлось снова подойти к беседовавшим Кузнецову и Медунову, чтобы сообщить, что Михаил Андреевич в пути, скоро подъедет.
Василий Васильевич посмотрел на меня так, словно увидел впервые и к моему великому удивлению снова протянул мне руку. Он ее только прикладывал. Ощущения рукопожатия не чувствовалось. Его отсутствующий взгляд насторожил меня. Может запамятовал, что он со мною уже здоровался. Не велика беда со мною… Высокий государственный пост, сдержанность, почтенный возраст вызывали у меня глубокое уважение к нему. Но ведь он часто принимал зарубежных государственных деятелей и там подоб