-Но для того чтобы эту башню установить, это какую работу надо проделать. Тут за один год не управишься.
-Так значит, под неё уже сейчас надо проводить работы. Зато башня всего в тридцати милях от мыса. Но мы там планировали установить орудия на одиночных станках, это будет гораздо быстрей, и менее затратно. А вот насчет башенной батареи поговорим после того, какой приговор вынесет комиссия после обследования линкора.
После этого командующий засобирался, ссылаясь на неотложные дела, и направился в порт на ожидавший его корабль. Я тоже попрощался с адмиралом Герасимовым и поехал в госпиталь но попросил ехать медленно надеясь что так будет трясти меньше.
В первых числах октября я наконец-то покинул госпиталь чему был несказанно рад, но с другой стороны мне было тяжело от сюда уезжать, так как Анастасия оставалась тут. Она дала согласие стать моей женой, но пока остаётся в госпитале - помогать раненым. Но обещала приезжать ко мне в Петроград.
В первую очередь я направился в Гельсингфорс, надо было встретиться с командующим, обсудить некоторые вопросы и предложения, что созрели в моей голове, пока валялся в госпитале. Встретится с Трухачевым, побывать на кораблях, поговорить с офицерами, попросить их, как и Вяземского написать отчеты, пожелания, замечания.
До Гельсингфорса я добрался на попутном корабле. Узнав у начальника порта, что в Гельсингфорс сегодня уходят два посыльных судна. Одно до полудня, другое после. Вот я и выбрал то что уходило пораньше, намереваясь попасть в главную базу флота ещё засветло. Первым уходило посыльное судно “Илим”, на его борт я и поднялся, а через некоторое время пожалел об этом. Эту скорлупку во время перехода мотало так, что через два часа я начал скрежетать зубами от боли в груди. И хотя я, уже после обеда подымался на борт штабного корабля “Кречет”, но проклинал сквозь зубы свою глупость - совершить переход на скорлупке. Кое-кто из флотских, кого я встречал по пути в адмиральский салон, удивленно поглядывал на меня - и по какому поводу это я ругаюсь?
Командующий принял меня сразу. Я заметил, что он был в приподнятом настроении. Что-то происходило на флоте. Да и рейд был полупустой, как я заметил, когда подходил к “Кречету”. Из тяжелых кораблей тут находились только линкор “Севастополь” и крейсера “Баян” и “Громобой” и несколько эсминцев.
Михаил Коронатович! Наконец-то тебя выпустили и по виду вполне в боеспособном состоянии. Поздравляю с выздоровлением.
-Подлатать-то меня подлатали, и думал я всё в порядке. Ну, так, немного побаливало, когда по земле ходил, да не спешным шагом. Решил, что и это в скором времени пройдет.