По мне – так хватит с избытком. А Терехин, после речи капитана, долго молчал, переводя взгляд с него на меня и обратно. Но в конце концов он кивнул. Хотя я сомневаюсь, что бдительный политработник так легко от меня отстанет. Словам капитана он, конечно, поверит, но потом сам их перепроверит. И не один раз.
— Товарищ капитан, — продолжил после длительной паузы Терехин. — Я считаю, что нам необходимо продолжить идти на соединение с действующими частями Красной армии. И считаю, что вы, как командир Красной армии, должны поступить так же.
— Политрук. — Капитану было сложно стоять опираясь на костыль, и он, махнув Терехину, чтобы тот присаживался, и сам опустился на стоящий рядом чурбачок. — Мы уже ведь говорили с тобой на эту тему.
— Товарищ капитан. — Политрук упрямо продолжал стоять, заставляя капитана задирать голову. — Вы, как и я, давали присягу…
— Я помню присягу! — Капитан раздраженно, будто отметая слова Терехина в сторону, махнул рукой. — И продолжаю выполнять ее. Подумай сам, политрук! У меня восемьдесят бойцов, треть из которых ранена. Сколько дойдет до фронта? Сколько перейдет через него?
— Товарищ капитан… — Терехин попытался перебить капитана, но тот его проигнорировал.
— А с этими мне что делать? — Капитан, упорно не замечая попыток Терехина вставить слово, обвел рукой лежащих в лазарете раненых. — Пристрелить или здесь бросить? Пойми, политрук, если мы пойдем через фронт – большинство моих бойцов просто не дойдет. А остальные – лягут при переходе через линию фронта. Зачем зря гнать на убой людей, если каждый из них может бить врага и здесь? Мы же не в своем тылу сидим! Здесь немцев не меньше, чем в окопах на передовой.
Политрук уже не пытался перебивать. Он просто слушал, мрачнея лицом все больше и больше. Видимо, слова капитана, с моей точки зрения вполне логичные и обоснованные, до него не доходили.
— Когда на вас вышли в лесу, — продолжал тем временем капитан, — мои бойцы уничтожили вражеский аэродром, потеряв при этом только одного человека в перестрелке с вами. Вчера без потерь вернулась группа, уничтожившая немецкий мотоцикл и два грузовика. Мы воюем, политрук! Воюем не хуже, чем на передовой.
Терехин продолжал упрямо молчать. Видимо, его все же сильно ударило, если он не понимал простых вещей. Заклинило на мысли идти через фронт, и все.
— Товарищ капитан, — после паузы сказал он. — Если вы отказываетесь, я прошу разрешить мне вместе с моим отрядом продолжить идти к фронту.
Капитан грустно покачал головой. Судя по всему, в уме он всячески костерил упрямого политрука.