— Никто не заставляет вас делать это. Боже правый, что произошло с вами тогда, у алтаря? Похоже, у вас не только разбилось сердце, но и повредился мозг!
— Мое сердце не разбито! — решительно возразила Гвен, стукнув чашечкой по столу. — Сколько раз вам говорить об этом!
Эльма прищурилась:
— Да, я это уже слышала. Но дело заключается не только в ваших желаниях, Гвен. — Теперь голос Эльмы звучал холодно и непреклонно. — Вынуждена напомнить, что, взяв вас к себе в дом, я поручилась за вас, рискуя своим добрым именем. Вы многого не знаете, Гвен. Признаюсь, друзья предостерегали меня от необдуманных шагов, настраивали против вас. Они говорили: «Эльма, на осинке не растут апельсинки». Но я их не слушала. Я убеждала их в том, что вы добрая милая девушка с мягким сердцем. Тогда я и подумать не могла…
Эльма осеклась и, сжав губы, тряхнула головой.
Гвен молча наблюдала за ней. То, что вертелось у нее на языке, могло бы обидеть Эльму. Гвен хотела напомнить, что «осинка» оплачивала счета Бичемов на протяжении десяти лет. Эльма приняла ее в дом вовсе не за добрый мягкий нрав.
— Нет, — вдруг воскликнула Эльма, вскинув голову, — я не позволю вам остаться одной в Париже! И давайте прекратим дискуссию на эту тему. Вы меня поняли?
В этот момент дверь распахнулась и в гостиную без стука вошел Алекс. Привалившись к косяку, он с небрежным видом застегнул перчатку на руке.
— Мне показалось, я слышал какой-то крик. Могу я чем-то помочь?
Гвен напряглась и внутренне сжалась. На ее взгляд, Алекс пришел не вовремя.
— Это все вы! — зашипела на него Эльма и резко встала. — Вы во всем виноваты!
— Не забывайте писать мне! — крикнула Эльма, махая носовым платочком из окна.
Алекс ткнул Гвен локтем под ребро, и она тихо заворчала на него.
— Каждый день! — громко ответил он Эльме, а затем тихо произнес: — Да машите же вы, черт возьми, иначе мы так и не отделаемсяот неё!
Гвен вяло взмахнула рукой, в ответ носовой платочек Эльмы энергично затрепетал. Затем она закрыла окно и отошла вглубь купе.
Облегченно вздохнув, Алекс снова водрузил шляпу на голову.
— Отлично, — сказал он, — а теперь быстро отсюда, пока она снова не высунулась из окна.
Алекс схватил Гвен за руку и увлек ее за собой по платформе.
Толпа расступалась перед ними, уступая дорогу — возможно, потому, что Алекс был более шести футов ростом и одет во все черное, как полночный вор. Впрочем, пальто с капюшоном сидело на нем весьма элегантно. Он притягивал к себе взоры всех женщин в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти лет. Боковым зрением Гвен заметила, как седеющая мать семейства, сидевшая на скамейке, проводила его восторженным взглядом.