— Не думаю, что граф так уж хрупок и раним, — заметила Гвен и обратилась к нему: — Вы должны быть благодарны Алексу, сэр.
— Благодарен? С какой стати? — пробормотал лорд Уэстон.
— Ваш брат оказал вам большую услугу. Вы стали жертвой мошенничества. Алекс привез вам доказательства, которые помогут упрятать за решетку человека, подло обманувшего вас, и вернуть вам поместье.
Глаза лорда Уэстона были того же цвета, что и глаза Алекса, но производили совсем другое впечатление. Когда он широко раскрыл их от изумления, то стал похож на глазастую рыбу, испуганно выпучившуюся на поймавшего ее рыбака.
— Не следовало ему этого говорить, — сказал Алекс.
— О, прости, не сдержалась, — мучительно краснея, промолвила Гвен.
— Да ладно, чего уж теперь. Ну, что скажешь, Джерри? Ты готов пойти на сделку? Я передаю тебе доказательства мошенничества Баррингтона, а ты за это окажешь мне небольшую услугу — достанешь мне разрешение на брак.
Лорд Уэстон, разумеется, согласился, однако так и не стал благодарить брата за то, что тот спас его от рук мошенника. «Отношения в семье между близкими людьми не всегда идеальны», — подумала Гвен, наблюдая за братьями.
Чтобы добыть разрешение на брак, лорду Уэстону потребовалось четыре дня. И вот уже через двенадцать часов должна была состояться тайная церемония бракосочетания Гвен и Алекса. Однако для всех они уже являлись молодоженами. А пары, которые недавно вступили в брак, обычно не увиливали от светских развлечений, а, напротив, активно принимали в них участие. Поэтому, по настоянию Белинды и Каролины, Алекс и Гвен приехали на бал-маскарад.
Гвен, как и все, прятала лицо под маской. Ей было не до шума и суеты бала. «Что я здесь делаю?» — с недоумением спрашивала она себя время от времени. Ей было безразлично мнение окружающих, и она не понимала, почему поддалась на уговоры сестер Алекса.
Маска мешала ей, и Гвен, в конце концов сняв ее, стала искать глазами в нарядной толпе кого-нибудь из семейства Рамзи. Взоры многих гостей обратились к ней. Ее сразу же узнали. Дамы, стоявшие на антресолях, перегибались через перила, чтобы лучше рассмотреть Гвен Рамзи. Ими двигало прежде всего любопытство, они не испытывали к ней недобрых чувств. Однако Гвен знала: стоит ей совершить хоть один неверный шаг, как отношение света к ней сразу же переменится. Романтический флер, которым сейчас было окутано ее имя, развеется, и она превратится в изгоя.
Месяц назад она уже испытала на себе, что значит быть объектом злорадных сплетен. Тогда это едва не сломило ее. Однако сейчас поведение светской толпы лишь раздражало Гвен. Она не собиралась жить в окружении этих людей. «Зачем мы сюда приехали?» — в который уже раз задавала Гвен себе один и тот же вопрос.