Отъезд был отложен, праздник продолжался. Любопытство Натальи Васильевны разгорелось. Она начала следить за человеком, имеющим столь огромное влияние на саму государыню. Император поглядывал на него благосклонно, хозяин заискивал пред ним. В нем было что-то особенное, не то отталкивающее, не то привлекательное. Чувствовалось, что это совершенно независимый человек. О таких говорят: он-де без царя в голове, имея в виду и бесшабашность, и особенную самостоятельность как поведения, так и суждений, умение не считаться ни с кем, кроме себя. Такие люди нравились госпоже Шумиловой, она и сама слыла такой же – и гордилась этим.
Кто же он? Наталья Васильевна была не настолько коротко знакома с присутствующими дамами, чтобы спросить их об этом. Да вряд и ли они снизошли бы до ответа и разговора с какой-то купчихой, пусть даже удостоенной приглашения на этот именитый бал, пусть даже крестницей самой графини Бобринской, пусть даже украшенной драгоценностями, не уступающими тем, что надела сама императрица. Да, с женщинами Наталье Васильевне везло не слишком, у мужчин – независимо от сословий – она имела гораздо больший успех. Ну что ж, она решила действовать напрямик.
Подошла к какому-то штатскому, который поглядывал на зеленоглазого кавалергарда с откровенной неприязнью, и, скроив самую кривую гримасу, спросила со всем возможным отвращением, кто этот человек.
Штатский оказался явно доволен:
– Вы не знаете, сударыня? Григорий Скорский. Осмелюсь предостеречь от знакомства с ним. Законченный подлец, хоть и пользуется высочайшим покровительством!
При этих словах голос возмущенного осведомителя Натальи Васильевны дал петуха, и он тут же испуганно оглянулся, не слышал ли кто столь нелестного отзыва об особе, которая пользуется высочайшим покровительством.
Пока он оглядывался, Наталья Васильевна улизнула.
Ее трясло от возбуждения. Кажется, она нашла того, кого искала, того, кого ждала… Не в ее привычках было откладывать поиск ответа на свои вопросы в долгий ящик. Она привыкла сама брать быка за рога, и, продолжая фигурально выражаться, можно заметить, что не было случая, чтобы какой-то бык возражал против этого. Конечно, всякое бывает… Именно поэтому Наталью Васильевну снедало нетерпение, и она решила не томить себя слишком долго.
Праздник был в самом разгаре, когда она заметила, что Скорский покинул павильон, в котором танцевали, и вышел в сад. Похоже, у него было отвратительное настроение, несмотря на то что он оставался весь вечер почти постоянным кавалером императрицы: она готова была вальсировать без устали!