– Сударыня, к моему глубокому прискорбию, дочь ваша, воспитанница Асенкова, вполне бездарна и к сцене не годится.
Александра Егоровна остолбенела. Что? Ее дочь – бездарна?! Дочь актрисы? Да как же это может быть, чтобы дочь актрисы не годилась к сцене?!
– Вероятно, – продолжал князь Гагарин столь же равнодушно, – вы не захотите, чтобы она была только «выходной»? Это несчастливая участь, на которую решаются от полной безысходности. Не советую вам и вашей дочери делать такой выбор. Лучше заберите ее из Театральной школы и пристройте к делу в другом месте. Пусть учится шить… это полезное занятие. Может неплохо зарабатывать на шитье сценических нарядов для актрис.
Александра Егоровна с трудом сдержалась, чтобы не воскликнуть: «Как?! Моя дочь станет обшивать вертихвосток вроде Наденьки Самойловой?!»
Да, Наденьку, которая и вполовину не была такой хорошенькой, как Варя, не исключили, и это оказалось немалым ударом по материнскому самолюбию.
«В портнихи Вареньку отдавать, вот еще! – думала Александра Егоровна смятенно. – Нет уж, я ее в пансион отдам… как настоящую благородную девицу! И когда-нибудь она придет в театр со знатным кавалером, сядет в ложе, а Наденька будет для нее на сцене кривляться!»
Александра Егоровна словно забыла, что и сама всю жизнь «кривлялась» для всяких там благородных девиц и знатных кавалеров, и дочь свою пыталась этому же выучить. Теперь главным стало для нее восторжествовать над Самойловыми, прежде всего над Наденькой, которую очень хвалили все учителя.
Вариного согласия – хочет ли она учиться в пансионе – никто не спрашивал. Александра Егоровна вообще не могла понять, огорчена ли она исключением. Варя и сама этого не знала. В школе ей не нравилось… а надежды на встречу со сбитенщиком не было никакой. Воспарило было сердечко, а потом будни крылышки ему пообрезали. Зеленоглазый отчаянный красавец просто по-доброму пошутил с испуганной девочкой, не более того. Да и ведь он барин, может быть, даже светлость или сиятельство, богат, знатен, у него лакеи ливрейные, а она… Кто она? Дочь полунищей актрисы? Нет, уж лучше не мечтать о чудесах, которые никогда не сбудутся! Вот после пансиона… настоящего пансиона, где будут учить не только танцам, музыке, французскому языку (это и в школе было), но особенным манерам, хорошим манерам… Вдруг они встретятся где-нибудь на балу, и… и он ее вспомнит! И пригласит танцевать! И…
Дальше этого «и» ее мечты не улетали, потому что Варя даже не представляла, о чем можно мечтать насчет господина Скорского.
Однако после пансиона ее мечты перестали простираться даже до бала. Клеймо enfant illе ́gitime, или enfant naturel