– Привет, Алан, – сказала она, – Сколько лет, сколько зим. Где пропадал?
– То там, то тут, – уклончиво ответил Алан. – Дела, дела.
– Это не причина, чтобы забывать старых друзей. – Она заливала его с ног до головы своей сияющей материнской улыбкой. – Хоть бы изредка забегал.
«Надо много времени провести бок о бок с Нэн, – подумал Алан, чтобы заметить, насколько редко эта улыбка отражается в глазах».
– А вот он я, тут как тут.
Нэн расхохоталась так громко и весело, что посетители у стойки испуганно оглянулись. А потом они будут рассказывать своим приятелем, как Нэн Робертс и шериф чесали языками, словно старые добрые приятели.
– Кофе, Алан?
– Да, пожалуйста.
– А, может быть, и кусок пирога вдогонку? Домашнего приготовления, яблоки из садов Мак-Шерри в Швеции. Только вчера собирали.
Хорошо хоть она не стала сообщать, что собирала их сама, подумал Алан.
– Нет, спасибо, – сказал он вслух.
– Уверен? А ты как, Полети?
Полли отрицательно покачала головой.
Нэн ушла готовить кофе.
– Ты ее недолюбливаешь, кажется, – тихо спросила Полли. Он ответил не сразу, как-то не приходилось свои ощущения расценивать по схеме любишь-не любишь.
– Нэн? С ней все в порядке. Просто мне всегда хочется знать о людях то, что они представляют из себя на самом деле.
– И чего они на самом деле добиваются?
– Это уж чересчур. – Алан рассмеялся. – Слишком трудно. Меня вполне устраивает, если я хотя бы с первой половиной справлюсь.
Она улыбнулась – Алан всегда старался сделать так, чтобы она улыбалась – и сказала:
– Надо тебя записать в философы, Алан Пэнгборн.
Он дотронулся до ее затянутой в перчатку руки и улыбнулся в ответ.
Вернулась Нэн и поставила перед Аланом толстостенную белую фаянсовую кружку с дымящимся кофе. Одного у нее не отнимешь, думал Алан, она точно знает, когда пора покончить с обменом любезностями и приступить к удовлетворению плоти. Далеко не все, закованные в такие же честолюбивые рамки как Нэн, обладают этим знанием.
– Ну, а теперь, – сказал Алан, отхлебнув кофе. – Начинай рассказ о своем любопытном дне.
Полли в мельчайших деталях рассказала ему, как они с Розали Дрейк видели утром из окна Нетти Кобб, страдавшую на пороге магазина Нужные Вещи, и как она, наконец, собрав в кулак всю свою силу воли, решилась туда войти.
– Замечательно, – сказал Алан и это было вполне искренно.
– Да, но это еще не все. Она там что-то купила! Я никогда не видела ее такой возбужденной, радостно возбужденной. Она была жизнерадостна – вот верное слово. Ты ведь знаешь, какая она всегда вялая.
Алан кивнул.
– Так вот, на щеках у нее играл румянец, волосы растрепались, и она даже несколько раз хихикнула.