— Если он появится здесь, не впускай его в дом. И я хочу, чтобы ты позвонила в полицию.
— Он считает, что его подставили.
Наше медленное покачивание прекращается.
— И кто же?
— У него много кандидатур. Ты, в частности.
Пол выругался.
— Чертов Лекс! У него всегда была слишком бурная фантазия. Он не станет разговаривать со мной по телефону. — Мой муж смотрит на часы. — Избегает меня и всех сотрудников. Не знаю почему.
— Ливви хочет показать Лекса и Джерри в следующем выпуске «Криминального времени». Мы все еще не нашли Джерри, и никто не знает, где он может быть. Ливви считает, что программе не хватает драматизма без него.
Пол недовольно вздыхает.
— Он только что вышел из тюрьмы! Должны же быть службы, которые знают, где он находится. С трудом верится, что у него много друзей. — Пол поднимается. — Если Лекс не образумится, у него останется столько же друзей, сколько и у Джерри.
Я подношу руку к лицу.
— Он просто очень зол.
— Я тоже!
— Никогда не суди человека, пока не побывал в его шкуре, — советую я.
— Ах так! Теперь ты пытаешься его понять! И это говорит женщина, для которой так сложно простить! Ну что ж, а я его не прощаю.
Последние слова Лекса не выходят у меня из головы. Присмотрись, и ты увидишь тысячи мотивов. Мы цепляемся за нелепые варианты, потому что удобнее верить в них, чем в то, что близкие нам люди способны на жестокость. Но по опыту я знаю, что в девяноста процентах случаев самый очевидный мотив и оказывается верным.
Джош что-то выкрикивает во сне, и я спешу успокоить его.
Когда через два дня после смерти отца Пол собрался на работу, я стояла на пороге и умоляла его остаться дома.
— Работа — это единственное, что отвлечет меня сейчас, — сказал он тогда. — Она приведет мои мозги в порядок.
Сегодня утром мы поменялись ролями. Пол настаивает, что сам отвезет детей в школу, чтобы я не выходила «в таком виде». Он показывает на мою голову, словно этой ночью на ней выросло что-то странное, что в некотором роде так и есть. Джош посматривает на меня через стол за завтраком. Рисовые шарики прилипли к уголкам его рта, как мухи на корову. Он говорит:
— Ого!
— Я в состоянии работать, просто вид немного странный, вот и все.
Я натягиваю улыбку и умалчиваю, что даже это делать мне больно.
Пол подходит к окну в гостиной и отодвигает штору.
— Журналисты подумают, что это я сделал, зная нашу удачу.
— Разве они сейчас на улице?
— Нет. Видимо, мы не настолько важные птицы, ради которых стоят на холоде всю ночь.
Я машу Полу и детям рукой и собираюсь на работу, но пойду я не туда. У меня есть кое-какие подозрения, и я должна сама все проверить. Я не спала всю прошлую ночь. Просто лежала, уставившись в потолок, и размышляла над каждой мелочью, которую помнила о Джерри. Через час после того, как Пол уснул, я спустилась вниз и внимательно изучила нашу DVD-коллекцию с программами «Взгляд изнутри», аккуратно сложенную на полках за телевизором. Я просматривала маленькие отрывки из серий и перекручивала огромные куски. Этот пассивный просмотр избавлял меня от мыслей о Лексе, его мотивах, страхах и злости. Через три часа короткий разговор — фактически одна реплика — между Джерри и караульным на семнадцатом диске заставил меня остановиться, а еще через несколько секунд я перешла от телевизора к Интернету, чтобы проверить свою мысль. Два часа спустя я тихонько пробралась к шкафу Джоша и нашла бинокль. У меня появился план. Возможно, глупый и абсурдный, но все-таки план. Перебранка с Лексом послужила призывом к действию. Я покажу ему, какой могу быть ищейкой!