— Тихо, тихо, — успокаивающе приговаривая по кангирски, провожу рукой по шее дрожащего животного, и крепко перехватываю повод, — стоять.
Пара шагов к кусту — и жеребчик крепко привязан к гибкой ветви, а я торопливо распутываю веревки, безжалостно притянувшие сверток к лошадиной спине, почти точно зная, что в нем.
Вернее, кто. И если моя догадка подтвердится… всех этих бандитов ждут уютные камеры крепости Дареслайт. Даже жалко… что там теперь навели идеальный порядок и с желающими встать на путь добродетели нянчатся как с тяжело больными. Вот этим точно не помешало бы хлебнуть чего-то пожестче. Ведь не от бедности и не от голода они совершают свои набеги… а в погоне за роскошью и славой отчаянных сорви-голов.
— Кто это, Таржен? — вездесущая Олли уже заглядывает мне через плечо, пока её друзья ловко связывают оглушенных и раненых бандитов.
Словно всю жизнь только этим и занимались, правду говорят, лучше один раз испытать на себе, чем сто раз услышать.
— Сейчас посмотрим, не тут же положить, прямо в лужу? — буркнул я, направляясь к шатру, где жила раньше шаманка.
Теперь они все лежат рядком под навесом, где хранили наворованное, и скоро к ним должны присоединиться подельники.
В шатре я торопливо развязал веревки сначала с той стороны, где у пленника предполагалась голова, и зло скрипнул зубами, так и есть, молоденькая селянка, почти ровесница Олли.
— Таржен… может, дальше я буду ее распутывать? — глухо бормочет магиня.
Оглянувшись, вижу стиснутые губы и потемневшие от ненависти прищуренные глаза. Все ясно, это она увидела почти оторванный рукав и след от нагайки ни предплечье.
— Успокойся, ничего особо страшного они с ней сделать не успели… — веревка наконец окончательно сдалась и я осторожно размотал кошму.
— Откуда ты знаешь? — настороженные глаза теперь недоверчиво изучают меня.
— Читал отчеты сыскарей, которые тут работают, — говорю ей чистую правду, — у этих дикарей принято измываться над пленницами по полной программе…
— Таржен… — в шатер заглядывает светловолосая голова Руна, — мы нашли еще одного пленника.
— Пленницу… — поправляю его, осторожно капая в кружку с водой заветный бальзам, но Рун энергично мотает мокрой шевелюрой.
— Нет, у нас мальчишка… сюда нести?
— А куда же? — хмыкнул я, — нам сейчас не до правил приличия.
Парнишка, принесенный Руном, еще моложе, чем уснувшая от действия снадобья селянка, и хотя избит он гораздо сильнее, но в сознании и рассматривает нас с еще недоверчивой любознательностью. Напоив и его исцеляющим зельем с каплей сонного, вылезаю из шатра, оставив освобожденных на попечение Олли.