Как, впрочем, до сих пор готовы поступить все присутствующие. Кроме, пожалуй, Олли, почти ощутимо скрежещущей от раздражения зубами.
Хм, как интересно. Выходит, на женщин такое противоестественное очарование не действует?! Ну да, осторожно оглядев зал, отмечаю, что и остальные представительницы слабого пола как-то скисли и расстроились. Могу себе представить каково у них в данный момент на душе.
И вдруг замечаю еще более любопытную деталь, выпадающую из картины всеобщего любовного помешательства. Терон, непонятно когда успевший устроиться на соседнем с Камирой кресле, совершенно спокойно кромсает серебряным ножом румяный гусиный бок. Даже не думая влюблено пялиться на чаровницу.
И, стало быть, пройдошливый сержант намного больше осведомлен о замыслах хозяек, чем я мог до этого момента предположить.
Все это очень интересно, и требует основательного осмысления, а сейчас нужно срочно пособить Олли, иначе она от ярости спалит ползала, огненные заклинанья у девчонки на редкость мощные.
А чем мне ей отсюда помочь, кроме как советом? Вот только что может посоветовать не маг ученикам северной школы? Если ментальные заклинания всегда была приоритетом южной школы? Ну и всяких самоучек, вроде той шаманки, что мы выловили в восточных холмах.
Стоп, а ведь именно у Олли остались амулеты, реквизированные нами у кангирской ведьмы. Не теряя времени, склоняюсь как можно ниже к столу и, нажав предварительно камень, шепчу в амулет связи, — шаманка… оберег накинь.
Олли раздраженно оглянулась в сторону зала, злясь на отвлекающее её от друзей послание, дернула плечом, потом приоткрыла ротик и задумалась.
Ну, же Олли, ведь это так просто! Намотай ему оберег на руку, действие будет чуть слабее, но всё же будет. В крайнем случае можно просто незаметно бросить его Туру за пазуху, все маги имеют привычку заправлять рубахи и туго затягивать пояса, чтоб в пылу боя случайно не потерять накопитель или важный амулет.
Однако она все сделала по-своему. И с чисто женской мстительностью. Что-то сердито прошипев, с размаху выплеснула прямо в лицо Тура содержимое своего кубка.
Маг ошарашенно оглянулся на подругу и в его сузившихся глазах начал наливаться нехороший блеск, но Олли, словно в смятении от содеянного, подхватилась со своего стула и начала суматошно промокать салфеткой потемневшие от напитка камзол и рубашку, бормоча невразумительные извинения. А под конец, будто в раскаянии, даже импульсивно обняла друга за шею, на миг загородив собой от чужих взглядов. Объятие затянулось чуть дольше, чем требовалось для примирения, а когда Олли отстранилась и, смущенно краснея, села на свое место, Тур выглядел задумчивым и уже не пялился на хозяйку с прежним обожанием.