Уборы… о-о-о! Уборы выползли напоследок. Их уже забоялся я. Но не совсем по той причине, что остальные! Уборы — дневные вампиры, немертвые, которые не получают крови, потому что слишком слабы. Жрут навоз и падаль. Теперь понятно, почему я кинулся от них удирать? Ходячая страшилка для любого врача, воплощенная антисанитария — истощенные тела, распространяющие по округе невыносимую вонь! Уфф… хорошо, что я не хирург. И не терапевт! Таких красавцев-бомжей мне лечить не приходилось.
И опять на помощь пришла арианэ. Пара уверенных взмахов руки — и наших вампиров смыло! Куда? Сказать затрудняюсь. Куда-то… Ручеек превратился в стрелу воды, и вонючек унесло в постирку. Аут. Умница девочка, в медицине главное — гигиена!
И опять по болоту: чавк-чавк! Хрусь! Плюх! Ой! (Это я тону в грязи!) Шмяк! (Это меня вытащили.) Чавк-чавк! «Папа, хотим кушать! Папа, не хотим мыть руки! Папа, хотим писать! Папа, расскажи сказку! Тетя — бяка!» И так по кругу, с утра до ночи. Прочавкав четыре дня, на пятый героические Сусанины… ой, то есть трио Сухлик с ведуном и кузнецом вывели нашу спасательную экспедицию к лошадям у леса.
Кузнец сразу распрощался с нами и чуть ли не бегом припустил обратно, шепча благодарные молитвы. Ха! Ранимый какой попался! А мы, между прочим, и к святилищу с приключениями добирались, и обратно! И никто молитвы непрестанно не шепчет и с пол пути не сбегает!
Я, мокрый и голодный, с протяжным стоном снял ребятню и рюкзак с закорка и свалился наземь. Привал.
— Папа, хотим пить!
Совершенно обессиленный, с трудом собрал остатки мужества, напоил ребятишек и в практически бессознательном состоянии флегматично наблюдал за очередным грандиозным сражением между русалкой и мальками.
По какой-то неустановленной причине страшно могучая и опасная магия арианэ против детишек кикиморчат не работала. Совсем. Чем малышня с огромным удовольствием и пользовалась!
— Ой! Ай!
— Чтоб вас, пострелята!
— Загоняй ее, сестренка, от нас не убежит!
— Помогите!!! — Это уже арианэ.
По лагерю летали стрелы, мечи, ножи и топоры. Свой арбалет я уже давно не пытался разыскать — все равно бесполезно!
Кондрад орал, солдаты ржали, черный голубоглазый кот с упоением «намывал гостей» в сторонке. И тут разом эта чехарда кончилась. Я с удивлением поднял голову и открыл глаза: слишком тихо. Неужто на нас скинули ядерную бомбу?
И тут тишину разодрал крик:
— Мерзавцы, ироды, тати! Пошто детишек моих украли?!!
Ему вторил радостный детский вопль:
— Маманя! Мама! Мамочка!
Мои детишки побросали ножи и топоры и помчались навстречу разъяренной кикиморе, которая, вооружившись вилами, пришла на разборки в наш лагерь.