Все это оказало на мыслительную деятельность плохое воздействие, и я, не подумав, брякнула:
— Слышь, ты эти маньячные претензии запихни себе знаешь куда?! Резцом он собрался меня ковырять! И вообще: никого нет дома! — почувствовав себя полной дурой. В накинутом халате, сидя на подушках, за подолом Севды, в одной руке — булочка, в другой чашка, между ними ни одной мысли, и нос чешется… Спрашивается, а кому сейчас легко?
— Так-так! — тепло засмеялся Ихтиандр. Или Иртихал?.. — Значит, вас мы вычеркиваем?
— И вас тоже, — насупилась я. — Вы никак в наш интерьер не вписываетесь, а для экстерьера слишком шикарно выглядите и приходите слишком разрушительно…
— То есть вы меня, милая девушка, только что завуалированно послали? — вскинул брови этот бабник. Вот те крест! Бабник! Иначе на кой ляд по моим коленкам глазищами своими зелеными шарить? Кондрад себе такого никогда не позволял! Конечно, ему ж пришлось все сразу, в комплекте рассматривать, и, видимо, у меня в открытом наличии оказались более интересные части тела!
— Если завуалированно — то как вы поняли? — озадачилась я.
Нос чесался неимоверно.
Не найдя ничего лучшего, сунула в руки смертнику кружку с горячим какао, на всякий случай предупредив:
— Я не люблю, когда мне туда плюют! — и элегантно почесала нос, подвывая от удовольствия.
В процессе этого удовольствия до меня вдруг дошло, КТО стоит надо мной и держит мою кружечку и ЧЕМ мне это может грозить.
— Ик! — отреагировала на догадку. Отобрала чашку обратно и скосила глаза к носу, пытаясь сдвинуть полушария поближе, чтобы они между собой посовещались и меня вытащили, потому что ТАК влипнуть могла только я.
— По спинке похлопать милую девушку? — заботливо спросил Кондра… Иртихал. От неожиданности я даже имя вспомнила.
— Не надо! — гордо отказалась я и отъехала на подушках назад. На всякий случай.
Теперь он надо мной подъемным краном не вис, авторитетом не давил и внешностью не соблазнял. Зато мне стали хорошо видны выражения физиономий моих соседей по коммуналке. И эти выражения не предвещали абсолютно ничего хорошего.
— Зря отказываетесь, — играя волшебным бархатным голосом, будто сказочной флейтой, заверил меня красавчик, складывая руки на груди и вызывая у меня неконтролируемый приступ ностальгии.
Я жестоким волевым усилием подавила возникшее в груди томление. Знала б, где он курсы пикапинга[19] заканчивал — всех своих братьев бы туда послала! Кроме Егора. Он и сам такие курсы вести может.
— Возможно, — согласилась я и попыталась грациозно встать.
М-дя-а-а, грациознее меня это делает только корова на коньках. Надо говорить, чем я посветила и чего показала? Не надо?! И слава богу, потому что парфенушки покраснели, а Терейну жена глаза ладошкой прикрыла. Один этот несмущаемый стоит и флюиды эротические по сторонам излучает! А самому хоть бы хны!