Последнее я, кажется, произнесла вслух…
— Хны? — поднял в удивлении брови бог, подавая мне руку, пока я барахталась на полу в подушках, запутавшись в халате и облившись какао. Булочка, кстати, тоже украсила меня собой в районе… Нет, не буду говорить где! Ареал распространения слишком большой.
— Хны, говорю, мало ели! — выпалила я очередную глупость и посмотрела на него ясными и честными глазами, стряхивая с ресниц крошки.
— А ее нужно есть?! Не знал… — На полном серьезе. И только зеленые глаза смеются. Боже! Я бы такое сходство с любимым запретила официальным указом! Под страхом смерти!
— Что у вас с хной делают — не имею понятия… — угрюмо пробурчала я.
Из двух зол выбирают меньшее. Я выбрала руку, вцепившись в протянутую длань, как в последний оплот надежды, и натужно размышляя: это я от рождения такая дура или на меня так разлука с мужем действует?
Севда на заднем плане начала возюкать себя по лицу.
— Простите, — засмотрелась я на нее, — мне нужно нарисовать на своей физиономии что-то еще…
Богиня закатила глаза, сложила пальцы в щепотку и потыкала себе в нос.
— Ой! — завопила я. — Вспомнила! Мне срочно нужно носик попудрить!
Блондинка довольно закивала и показала на свое платье.
— И… попу прикрыть! — радостно выдала я, выдергивая свою конечность и устремляясь к Севде. — Вы тут пока чаю попейте, а если воды не дадут, то милости просим в следующий раз зайти!
— Тебя часто раньше головой вниз роняли? — прошипела богиня, затаскивая меня за ширму.
— Нет, а что?.. Думаешь, еще не поздно начать? — озадачилась я, полностью растеряв мозги на полу. Или они утопли в какао?
— Нет, ты сумасшедшая!
Не прекращая шипеть и попутно давая мне различные нелестные характеристики, Севда проворно заставила своих херувимчиков таскать мне платья. И пока платья ко мне прикладывали, чтобы определить — выпаду ли я из декольте или нет, богиня посматривала из-за ширмы и сообщала:
— Терейн у меня умница! Та-ак умело ведет интеллектуальные беседы!
Я выглянула одним глазом в щелку. Терейн обеими руками смачно изображал у себя на груди размер эдак шестой. У меня после Иалоны взгляд наметанный!
— Это он сейчас про глобус рассказывает? — поинтересовалось я у гордой блондинки.
— А? — отвлеклась Севда и, покосившись на меня, заявила: — Этот цвет тебя бледнит!
— Да-а? — покосилась уже я на платье, прямое, как карандаш, и впридачу грязно-болотного цвета с открытыми плечами и кружевами, призванными маскировать отсутствие «глобусов».
— Да! — твердо сказала блондинка и сунула мне в руки зеленое платье, немногим отличающееся от первого. — Вот это освежает!