Гневно поджав губы и стиснув кулаки, я молча зыркнула в его сторону, абсолютно не собираясь уточнять тот важный факт, что если я и буду думать, то уж явно не о нем!
Бог смерти вскочил, как чем-то припаленный в заднюю точку, и рванул к двери, замаскированной в стене. Дернул на себя и только заорал:
— Ко…
Не знаю, что именно он имел в виду под «ко»… но дверь распахнулась, и в ту же секунду в гостиную ворвалась стая неизвестных науке существ. По богу радостным галопом протопотало стадо белоснежных высокорослых «пуфиков» с длинной, до пола, шерстью. И топотало это стадо прямиком ко мне! Лично мне, как девушке осторожной, это нашествие животных со внешностью мебели весьма не понравилось. Я вскочила на кресло, выставив вперед кадуцей.
— Куда? — заорал очухавшийся брюнет. — А ну пошли отсюда!
Животинки развернулись и протопотали по нему в обратную сторону. Я такое благородное начинание отпустить на самотек спокойно не могла и на свой страх и риск свистнула, позвав:
— Красавчики!
«Пуфики» сноровисто проделали свой путь в третий раз по распятому на полу телу, чем вызвали у меня несказанный прилив любви ко всему живому!
Как выглядел черный бархатный костюм красного от злости Иртихала после их променада рассказывать нужно? Белая шерсть на черном бархате — как раз то, чего для полной представительности мужчине и не хватало. Я возлюбила «пуфики» неимоверно, со страшной силой!
— Гав-в-в! — сказал мне передний «пуфик», после чего я признала в нем собаку. И полез «целоваться». Делал он это качественно, со смаком, елозя по моему лицу шершавым влажным языком. Фу-у!
— Может, не стоит так фамильярно? — уперлась я в массивную грудь широко улыбающегося песика. Ну хотелось мне верить, что это мужчина!
Лохматый пес тихо гавкнул, заверяя: мол, ничего страшного, он не в обиде. И белоснежный «персидский коврик» на четырех лапах опять набросился на меня с поцелуями. О! Вспомнила! Вы когда-нибудь южноукраинскую овчарку вживую видели? Песик был точь-в-точь! Глазок и прочего не видно точно так же. Наружу торчит один нос плюс гора белого меха на крепких лапах. Ростом мне по грудь.
— Проклятые аралёзы![21] — этот стон песней можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, звуком скрипучей двери, разваливающейся от старости.
Фонтанирующая энергия смертоносного бога внезапно иссякла. Лишившись ее, лицо Иртихала значительно подрастеряло прежнюю привлекательность, и он перестал в точности походить на моего мужа.
Неудивительно. Если вспомнить, сколько лет этому престарелому ловеласу, то ничего странного… Впрочем, я к нему сейчас отношусь предвзято.